Альфред коржибский, "наука и душевное здоровье". Основы. Альфред Коржибски. Наука и здравомыслие Наука и здравомыслие альфреда

В Образование и А.К.

..........
Оригинал взят у olegmatveev в Образование и А.К.

Перевод текст - на правой странице первой картинки и на левой странице второй. :) Остальное оставил для контекста. Это было опубликовано по случаю смерти А.К. - ОМ.

А.К. - его наука продолжает жить

Веселый и лысый как коленка гений, любивший похабные анекдоты и экспрессивное пение Этель Мерман "Я могу что угодно делать лучше, чем ты", и основавший науку, которую многие эксперты считают самой великой надеждой человека на мир, умер на прошлой неделе в возрасте 70 лет.

Его имя: Альфред Коржибский.
А его наука называется Общесемантика.

Все большее число преподавателей, психиатров и мудрейших руководителей компаний считают, что Общесемантика Коржибского способна помочь нам сделать нашу повседневную жизнь такой же крепкой и разумной, как хорошо построенный мост. В отличие от "семантики" - этот термин обычно обозначает узкую область, изучающую значение слов - Общесемантика рассматривает существование человека в целом. Она оценивает взаимоотношения между словами и фактами, и влияние всего этого на нервную систему человека. Она показывает, как перевоспитать индивидуума таким образом, чтобы его убеждения и поведения лучше согласовывались с реально подтверждаемыми фактами.

Многие эксперты ставят Коржибского вровень с Эйнштейном. Известный математик и философ из Калифорнийского университета К.Дж.Кайзер сформулировал это лучше всего: "Целью Коржибского является создание фундамента того, что обязано стать и, если человечество не самоуничтожится, обязательно станет величайшей из всех наук - Наукой о Человеке. . .".

О книге Коржибского по ОС "Наука и здравомыслие", он сказал следующее:

"Вне всяких сомнений, это наиболее значительный и переломный вклад в наше знание и понимание сути и сущности природы Человека. . .".

Поскольку теории Коржибского являются математически точными, их довольно трудно выразить кратко. Но если попробовать это все же сделать, то три базовых постулата их состоят в следующем:

1) Слова не являются тем, что они собой обозначают,
2) Слова не могут выразить всё о чем бы то ни было,
3) Возможно говорить слова о словах, слова о словах о словах, и так далее, или реагировать на свою реакцию, и так далее.

Любимый фокус Коржибского состоял в том, чтобы перед всем классом безо всяких видимых причин дать пощечину красивой девушке (на фотографии выше, слева) , а затем спокойно спокойно повернуться к студентам и прочитать им лекцию о том, что возникший у каждого из них ужас представлял собой отождествление наблюдаемого факта со своими внутренними ложными убеждениями и догмами. Например, догадками о том, что этот поступок был вызван:

1) Тем, что она разрушила его жизнь,
2) Тем, что он был пьян,
3) Тем, что он был болен,
4) Желанием провести научную демонстрацию - и верным был последний вариант.

Более 7000 солдат, получивших психиатрический диагноз после участия в войне в Европе, были успешно исцелены методами ОС. Врачи отчитывались, что они использовали ее для лечения импотенции, фригидности, нимфомании, алкоголизма и гомосексуальности. Но самое важное применение ОС, по мнению ее сторонников, заключается в ее способности помочь каждому человеку обрести более здоровую личную, семейную, общественную и даже международную жизнь.

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Альфред Коржибский – Наука и психическое здоровье (книга 2)

ОБЩЕЕ ВВЕДЕНИЕ В НЕ-АРИСТОТЕЛЕВЫ СИСТЕМЫ И ОБЩУЮ СЕМАНТИКУ

Книга II, Глава XXIV

Аристотель уникален тем, что его последователи поклонялись не только его лучшим качествам, но также и его недостаткам, чего он никогда не делал в отношении кого-либо, живого или мертвого; за что и был не раз он порицаем – за непоклонение. (354) AUGUSTUS DE MORGAN 1

Имеется один очень важный факт, в отношении которого нельзя испытывать ни малейших сомнений, и состоит он в том, что ни одна из существующих дедуктивных теорий не имеет какой-то одной системы фундаментальных понятий и какой-то одной системы фундаментальных предпосылок; обычно имеются несколько равновозможных, то есть таких систем, из которых с одинаковой вероятностью можно правильно вывести все теоремы. . . . Данный факт очень важен, так как он показывает, что сами по себе не существуют ни неопределяемые понятия, ни недемонстрируемые предпосылки; они являются таковыми только относительно определенного принятого порядка, и прекращают (по крайней мере частично) быть таковыми, если принимается другой порядок. Это уничтожает традиционную концепцию фундаментальных идей и фундаментальных истин , фундаментальных в абсолютном и существенном смысле этого термина. (120) LOUIS COUTURAT

В этом направлении мы не стремимся к окончательности, ибо она, очевидно, недостижима. Всё, что мы можем сказать – процитировать одного ведущего аналитика: «данная точность достаточна для текущего момента». (23) E.T. BELL

В математике именно новые способы рассмотрения старых предметов кажутся наиболее обильными источниками перспективных открытий. (23) E.T. BELL

Первое покажет нам то, что изменения языка достаточно для того, чтобы обнаружить обобщения, доселе остававшиеся вне подозрений. (417) H. POINCARÉ

В итоге всё, что ученый на самом деле создает – это язык, которым он это возвещает . (417) H. POINCARÉ

Эта длинная дискуссия приводит нас к конечному выводу, что конкретные факты природы – это события, которые проявляют определенную структуру в своих взаимных отношениях и собственном определенном характере. Задача науки – выразить эти отношения между их характером в терминах взаимных структурных отношений между событиями, характеризуемыми таким образом. (573) A.N. WHITEHEAD

Мы прекращаем искать сходства; и в первую очередь посвящаем себя различиям, и среди этих различий мы сначала выбираем наиболее подчеркнутые, не только потому, что они являются наиболее явными, но и потому, что они оказываются наиболее поучительными. (417) H. POINCARÉ

Материалистическая теория обладает всей завершенностью средневекового мышления, у которого был полный ответ на все, будь то на небе, в аду или в природе. И она очень изящна – со своим мгновенным настоящим, своим исчезнувшим прошлым, своим несуществующим будущим и своей инертной материей. Эта изящность весьма средневекова, и мало соответствует жестоким фактам. (573) A.N. WHITEHEAD

Наличие аналогий между основными чертами различных теорий подразумевает существование общей теории, которая лежит в основе частных теорий и объединяет их в отношении этих основных черт.* E.H. MOORE

* Введение в форму Общего анализа. Издательство Йельского университета

Одного только авторитета человека или одного только авторитета факта самого по себе недостаточно. Вселенная в том виде, как она нам известна, является совместным проявлением наблюдателя и наблюдаемого; и каждый процесс открытия в естественной науке или других отраслях человеческого знания обретает наилучшую свою форму, когда находится в соответствии с этим фундаментальным принципом. (82) R. D. CARMICHAEL

Очевидно, что если мы примем эту точку зрения на концепции, а именно, что должное определение концепции дается не в терминах ее свойств, а в терминах реальных действий, то нам не придется бороться с опасностью столкнуться с необходимостью пересматривать наши суждения относительно природы. (55) P.W. BRIDGMAN

Утверждение о том, что факты непознаваемы – это оправдание своего личного невежества. Невежество, однако, может и не быть пороком. Оно им становится только тогда, когда индивидуум позволяет себе начать его оправдывать, то есть маскировать его, что в результате блокирует его способность пользоваться разумом, который бы в противном случае вполне мог бы разрешить поставленную перед ним задачу. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Символ A не соответствует ничему такому, что было бы нам знакомо в обычной жизни. Ребенку буква A показалась бы ужасно абстрактной; поэтому мы вместе с ней даем ему какую-нибудь знакомую концепцию. «A – это Арбуз, полосатый снаружи и красный внутри». Это преодолевает трудность, которая у него сразу возникает; но он не сможет продолжать серьезный прогресс, если у него вокруг букв будут скакать и вертеться Арбузы, Бананы и Волки. Буквы абстрактны, и рано или поздно он должен это осознать. В физике мы уже выросли из рамок арбузно-банановых определений фундаментальных символов. И в ответ на вопрос о том, что же такое на самом деле электрон, мы можем только ответить: «Это часть азбуки физики». (149) A.S. EDDINGTON

Ни одна из ранее существовавших систем мышления не создала надлежащим образом работающей гипотезы, объясняющей, почему тому или иному человеку необходимо «подняться на три шага, или же страдать от запоров», «или принимать таблетки по три штуки за раз», или другие аналогичные симптомы, которые будут возникать у читателя, и которые в поразительном изобилии обнаруживаются во всех патологических случаях, будь то истерия, навязчивый невроз, фобия, шизофрения или еще что-то подобное. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Тем временем Соня. . . продолжил: «...которые начинались с буквы П, вроде порошка, пара, памяти и порожнего – знаете как говорят, что вы переливаете из пустого в порожнее... Вы когда-нибудь видели как наливают из пустого в порожнее?»

«Ну, вот теперь вы меня спрашиваете», – сказала Алиса, она была явно в затруднении. – «Я не думаю...»

«Раз вы не можете думать, то и сказать вам нечего», – сказал Шляпник.

** ЛЬЮИС КЭРРОЛ

4.1212 То, что можно показать, нельзя высказать. (590) L. WITTGENSTEIN

** Алиса в стране Чудес, (пер. Старилов).

ЧАСТЬ VII О МЕХАНИЗМЕ ВРЕМЯСВЯЗЫВАНИЯ

Теоретических возражений против гипотезы о формировании новых физиологических маршрутов и новых соединений внутри полушарий мозга быть не должно. (394) I. P. PAVLOV

В данном месте представляется желательным четко указать на тот факт, что при использовании психоанализа мы работаем исключительно с методом сбора данных. Время от времени можно услышать мнение о том, что психоанализ – это чушь. Метод, или инструмент – это не чушь. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Сигнальная деятельность полушарий постоянно корректируется и совершенствуется посредством внутреннего торможения. (394) I. P. PAVLOV

Мы здесь имеем дело с типами ассоциативной реакции, специфической для корковой системы, которая правильно противопоставляется безусловной аффективной реактивности таламуса, полезный анализ которой дал Head. (411) HENRI PIÉRON

Данный пример и прочие наблюдения предполагают, что постепенное развитие внутреннего торможения в коре должно использоваться для восстановления равновесия нормальных условий в случаях с неуравновешенной нервной системой. (394) I. P. PAVLOV

Самодовольный рационализм в результате становится разновидностью антирационализма. Он представляет собой случайную фиксацию некоего конкретного набора абстракций. (575) A.N. WHITEHEAD

. . . «ошибочность неуместной конкретики». . . состоит в пренебрежении степенью абстракции, связанной с действительной сущностью, и рассматривается исключительно в тех случаях, когда это может проиллюстрировать определенные категории мысли. (578) A.N. WHITEHEAD

В райском саду Адам увидел двух животных до того, как он дал им имена: по традиционной системе, дети получают имена для животных до того, как они их увидят. (575) A.N. WHITEHEAD

Отрицательное суждение – это вершина менталитета. (578) A.N. WHITEHEAD

ГЛАВА XXIV ОБ АБСТРАГИРОВАНИИ

Быть абстрактной сущностью не означает быть ничем. Это просто означает, что ее существование является лишь одним фактором некоего более конкретного элемента природы. (573) A. N. WHITEHEAD

Когда Аристотель строил свои теории, в его распоряжении, кроме его личной одаренности, было также хорошее образование в соответствии с теми временами и с наукой, которая существовала в 400-300 годах до нашей эры. Даже в те времена греческий язык представлял собой довольно сложное явление. Аристотель и его последователи просто принимали его как данность. Проблемы структуры языка и ее влияния на с.р пока не поднимались. Для них тот язык, которым они пользовались, был языком уникальным. И когда я использую слово «уникальный» , я не имею в виду что-то связанное с конкретным языком, таким как греческий ; я имею в виду только его структуру, которая была в значительной степени сходной с другими национальными языками данной группы. Аристотель унаследовал язык очень древний, рожденный во времена, когда знание было весьма поверхностным. Будучи проницательным наблюдателем и обладая научными и методологическими склонностями, он принимал этот язык как данность, и систематизировал способы высказывания. Эта систематизация называлась «логикой». Примитивная структурная метафизика, лежавшая в основе унаследованного им языка и выраженная в его структуре, стала также «философским» основанием его системы. Субъектно-предикатные формы, отождествляющее «есть» и элементализм А-системы, возможно, являются главными семантическими факторами, которые нужно пересмотреть, поскольку они, как обнаруживаются, порождают неудовлетворительность данной системы и олицетворяют механизм семантических расстройств, делая невозможными общую адаптацию и психическое здоровье. Эти доктрины дожили до наших дней, и посредством механизма языка эти факторы семантических расстройств навязываются нашим детям. Тем самым кладется начало целой процедуре обучения будущих поколений бредовым ценностям.

Поскольку на тот момент работа Аристотеля была наиболее высокоуровневой и «научной», то она вполне естественным образом получила широкое влияние. В те дни никто не говорил об этом влиянии как о «лингвистическом» влиянии, включающем в себя с.р . О работе Аристотеля говорили и продолжают говорить как о «философии», и в основном речь идет о влиянии А «философии», а не об А структуре языка и его семантическом влиянии.

Как мы уже видели, когда мы формулируем какую угодно предпосылку, срабатывают наши убеждения, или метафизика, которая по умолчанию работает в форме структурных предположений и наших неопределяемых терминов. Использование терминов, которые не могут быть определены более простыми терминами, на данный момент является существенным и, по-видимому, неизбежным моментом.

Когда наши примитивные предки строили свой язык, то они совершенно естественным образом начали с наинизших порядков абстракций, которые наиболее непосредственно связаны с внешним миром. Они основали язык «ощущений». Подобно детям, они отождествляли свои чувства с внешним миром, и персонифицировали большинство внешних событий.

4 1) «с.р» без точки после второго сокращения – так у А.К. в оригинале. – О.М.

2) Наиболее четкое определение данного ключевого термина общесемантики («О-с»), семантическая реакция, можно найти на стр. 19-34 первой книги, данный отрывок взят со стр. 24:

Рабочий инструмент психофизиологии обнаруживается в семантической реакции. Ее можно описать как психологическую реакцию данного индивидуума на слова, язык и другие символы и события в связи с их смыслом, и психологические реакции, которые становятся смыслами и конфигурациями отношений в тот момент, когда данный индивидуума начинает анализировать их, или кто-то другой делает это за него. Крайне важно осознать, что термин «семантический» является нон-элементалистским, поскольку он совмещает в себе как «эмоциональные», так и «интеллектуальные» факторы.

5 The identity of ‘is’.

6 Элементализм: словесное разделение на отдельные понятия, сущности или предметы того, что невозможно разделить эмпирически или физически, например «пространство и время», «тело и ум». (Оксфордский словарь английского языка, 1989)

Эта примитивная семантическая склонность привела к построению языка, в котором отождествляющее «есть» является фундаментальным. Увидев животное и назвав его «собакой», а потом увидев другое, примерно напоминающее первое, мы говорим, ничтоже сумняшеся, «это (есть) собака», забывая или не зная о том, что объективный уровень несловесен, и что мы всегда имеем дело с абсолютно индивидуальными объектами, каждый из которых уникален. Соответственно, механизм отождествления, или перепутывания порядков абстракций, который естественен на очень примитивной стадии развития человека, становится систематизированным и структурно включается в его наиболее важный и повседневно используемый инструмент под названием «язык». Взаимодействуя с множеством объектов, они дали им имена. Эти имена были «действительностями». Они построили «существительные», говоря грамматически, для других чувств, которые существительными не являются («цвет», «жар», «душа», .). Делая суждения по абстракциям низшего порядка, они построили прилагательные, и создали совершенно антропоморфную картину мира. Говоря о говорении, давайте с самого начала будем четко осознавать, что, когда мы делаем простейшее утверждение любого вида, это утверждение уже предполагает наличие некоего рода структурной метафизики. Ранние смутные чувства и первобытные суждения о структуре этого мира, основанные на примитивных и поверхностных научных данных, влияли на построение языка. Как только язык был построен, и, особенно, систематизирован, эта примитивная структурная метафизика и эти с.р стали проецироваться, или отражаться, во внешний мир – и эта процедура стала привычной и автоматической.

Был ли такой язык структурно надежным и безопасным? Если провести эксперимент, то можно легко убедиться, что нет. Возьмем три ведра воды; первое с водой температурой 10° Цельсия, второе – 30°, а третье – 50°. Поместим левую руку в первое ведро, а правую – в третье. Если теперь вынуть левую руку из первого ведра и поместить ее во второе, то мы почувствуем приятное тепло воды во втором ведре. Но, если мы вынем правую руку из третьего ведра и поместим ее во второе, то мы заметим, какая холодная в нем вода. Температура воды во втором ведре в обоих экспериментах была практически одной и той же, но наши чувства отметили заметную разницу. Отличие «чувства» зависит от предыдущих условий, в которых находились наши исследуемые руки. Таким образом мы видим, что язык «ощущений» не является очень надежным, и что мы не можем на него полагаться в общих целях исследований.

Как насчет термина «собака»? Количество индивидуумов, с которыми вы можете быть знакомы напрямую, с необходимостью ограничено и обычно невелико. Предположим, вы имели дело только с добродушными «собаками», и ни разу ни одна из них вас не кусала. Далее вы видите некое животное; вы говорите: «Это (есть) собака»; ваши ассоциации (отношения) не предполагают вероятность укуса; вы приближаетесь к этому животному и начинаете с ним играть, и оно вас кусает. Было ли это утверждение о том, что «это собака», безопасным? Очевидно, нет. Вы приближались к этому животному, имея семантические ожидания и оценку в соответствии со своим устным определением, но были укушены несловесным, невысказываемым объективным уровнем, который обладал другими характеристиками.

Судя по нынешним стандартам, знание в дни Аристотеля было весьма скудным. 2300 лет назад было сравнительно просто подытожить немногие известные факты, и таким образом построить обобщения, которые бы покрыли это небольшое их количество.

Если мы попытаемся построить Л -систему от 1933 года, сможем ли мы избежать тех трудностей, которые окружали Аристотеля? Ответ состоит в том, что некоторые трудности вполне устранимы, но другие встроены в структуру человеческого знания и по этой причине не могут быть полностью обойдены. Однако мы можем изобрести новые методы, с помощью которых вредоносное семантическое влияние этих ограничений можно успешно ликвидировать.

7 Это не опечатка. Знаки ‘, .’ или ‘. ,’, в зависимости от положения в предложении, А.К. использовал для сокращенного обозначения «и так далее, и тому подобное» – прим. О.М.

Невозможно аннулировать тот факт, что мы должны начать с неопределяемых терминов, которые выражают безмолвные структурные убеждения, или метафизику. Если мы явным образом изложим наши неопределяемые термины, то, по крайней мере, мы сделаем нашу метафизику осознанной и публичной, и тем самым будем способствовать критике, сотрудничеству, . Современные неопределяемые научные термины, такие как «порядок», например, лежат в основе точных наук и нашего мировоззрения вообще. Мы должны начать с этих неопределяемых терминов, а также с современного структурного мировоззрения в том виде, как оно дается наукой в 1933 году. Это улаживает важный семантический вопрос касательно нашей структурной метафизики. Вряд ли стоит подчеркивать то, что для такого класса жизни, как человек, у которого убеждения всегда характеризуются датировкой, она обязана всегда иметь индекс, показывающий дату. Ради обеспечения психического здоровья, убеждения, используемые в 1933 году, должны быть связаны именно с 1933 годом.

Теперь что касается структуры нашего языка. Какую структуру следует нам придать нашему языку? Следует ли сохранить старую структуру, со всеми ее примитивными подтекстами и соответствующими им с.р , или же намеренно построить новый язык с новой структурой, который будет нести в себе новые современные подтексты и с.р ? Представляется, что тут есть лишь один разумный выбор. Для Ā -системы мы должны построить новый язык. Самое меньшее, что нужно сделать – это отказаться от отождествляющего «есть». Мы уже видели, что существует отличная замена в виде языка действий, поведения, оперирования, функционирования. Язык такого типа связан с современными асимметричными подтекстами в отношении «порядка», и в нем исключено отождествляющее «есть», которое всегда вводит ложную оценку.

К этим фундаментальным начальным моментам нужно добавить принцип того, что наш язык должен иметь нон-эл (неэлементалистскую) структуру. С этими минимальными семантическими требованиями, можно двигаться далее.

Давайте возьмем любой объект из нашей обычной жизни, скажем, тот, что мы обычно называем «карандаш», и кратко проанализируем наше нервное отношение к нему. Мы можем его увидеть, потрогать, понюхать, попробовать на вкус. , и использовать разными способами. Является ли какое-либо из только что упомянутых отношений «всеобъемлющим», или наше знакомство посредством любого из них является лишь частичным ? Очевидно, любой из этих каналов дает такое знакомство с этим объектом, которое не только частичное , но также и специфически связанное с теми нервными каналами, которые при этом задействуются. Например, когда мы смотрим на объект, мы не получаем его запаха или вкуса, мы получаем только визуальные стимулы, .

Если тот объект, который мы называем «карандаш», лежит на поверхности этой книги и мы смотрим на него на этой поверхности в направлении, перпендикулярном его длине, то обычно мы увидим продолговатый объект, заостренный с одного конца. Но если посмотреть на него под прямым углом к этому направлению наблюдения, так, чтобы поверхность бумаги была к нам ребром, то мы увидим диск. Это грубая иллюстрация, но она показывает то, что знакомство, получаемое через конкретные каналы (например, зрение) также частичны в другом смысле; что оно меняется в зависимости от положения. , каждого конкретного наблюдателя, Иванова, или камеры.

Более того, любой выбранный канал обеспечивает разным наблюдателям разную ознакомленность. То есть, зрение показывает карандаш одному наблюдателю, Иванову, как заостренную палочку, а другому, Петрову – как диск. Чувства, получаемые через другие рецепторы, точно также зависят от множества условий; и различные наблюдатели получат различные впечатления. Это хорошо демонстрируется известной сказкой про пятерых слепых и слона.

По причине отличий в чувствительности рецепторов Ивановых и Петровых (частичная цветовая слепота, астигматизм, дальнозоркость. ,), любой конкретный канал ознакомления (например, зрение) дает разным наблюдателям разные результаты наблюдения одного и того же объекта. Ознакомление, соответственно, является личным и индивидуальным.

8 У А.К. использованы типичные английские фамилии, типа «Смит», «Джонс», . Я рискнул взять на себя право адаптировать перевод к отечественным реалиям. – О.М.

Опять же, результаты наблюдения, полученные через конкретные каналы, подвержены влиянию результатов, которые уже проходили по данному каналу. Тому, кто нечасто видел деревья, ель и сосна не покажутся разными. Для него и то и другое будет просто «хвойным деревом». Если же получить должную тренировку, то тот же самый индивидуум позже, скажем, сможет различать четыре разновидности елей. Благодаря этому фактору опыта, реакция каждого индивидуума на подобные внешние стимулы является индивидуальной. Мы можем только соглашаться по поводу цветов, форм, расстояний. , игнорируя тот факт, что воздействие «одного и того же» стимула является различным для различных индивидуумов. Кроме того, у нас нет точного способа сравнить наши впечатления.

Также есть фактор «времени», проявляющийся в том, что мы не можем ознакомиться с нашим карандашом одновременно со всех сторон . Мы также не можем наблюдать внешнюю форму и внутреннюю структуру «одновременно». Мы можем даже полностью пренебречь изучением внутренней структуры. Еще более важен тот факт, что все наши средства вместе взятые дают нам только лишь частичное и личное ознакомление с «карандашом». Мы постоянно изобретаем экстранейральные средства наблюдения, которые обнаруживают новые характеристики и более тонкие детали. И этот процесс никогда не завершается. Никто никогда не может приобрести «полную» ознакомленность даже с таким простым объектом, как карандаш. Химия, физика, применение множеств. , предлагают другие области ознакомления, и их можно бесконечно расширять. Природа неистощима; события обладают бесконечным числом характеристик, и это обеспечивает богатство и бесконечное число возможностей в природе.

Я намеренно применил слово «ознакомление», потому что оно довольно туманно, и, по крайней мере на данный момент, эл игра на словах не испортила данного термина. В данном анализе мне пришлось по возможности максимально избегать эл терминов «чувства» и «ум». Если вспомнить пример с бумажной розой и случаем сенной лихорадки, то можно осознать, что термины «чувства» и «ум» ненадежны, особенно в отношении людей. Еще один пример, который не следует забывать – это эксперимент с газетными заголовками, который также ранее описывался.

Мы можем добиться лучшей ознакомленности с объектом, исследуя его самыми различными способами, строя самостоятельно различные картины, каждая из которых частична, и обеспечивая прямой или косвенный контакт с разными нервными центрами. В этих исследованиях разные нервные центры обеспечивают собственные специфические отклики на разные стимулы. Другие более высокие нервные центры подытоживают их, исключают слабые подробности, и таким образом постепенно наша ознакомленность становится более полной, при этом оставаясь конкретной и частичной , и становятся важными семантические проблемы оценки, значения .

Если мы попытаемся выбрать термин, который бы структурно описал те процессы, которые являются существенными для нашей ознакомленности с данным объектом, то нам нужно выбрать термин, который подразумевает «не-всеобщность» и конкретность реакции на стимулы.

Если мы перейдем от такого примитивного уровня на уровень 1933 года, и зададимся вопросом о том, что мы на самом деле знаем об объекте и структуре его материала, то обнаружим, что в 1933 мы уверенно можем сказать, что внутренняя структура материалов весьма отличается от того, что мы могли получить через свои грубые «чувства» на макроскопическом уровне. Оказывается, она обладает динамическим характером и крайне тонкой структурой, которую не может проявить ни свет, ни нервные центры, на которые он воздействует.

То, что мы видим, структурно представляет собой лишь конкретный статистический массовый эффект событий на гораздо более мелкомасштабном уровне. Мы видим именно это потому, что не улавливаем никаких более тонких деталей. Для наших целей обычно достаточно пользоваться при этом только зрением; это упрощает описание, хотя все те же самые комментарии можно применить и к другим «чувствам», хоть и в разной степени.

Экстранейральный (extraneural): находящийся за пределами нервной системы – прим. О.М.

В 1933 году в нашем человеческом хозяйстве нам нужно принимать в расчет как минимум три уровня. Первый – это субмикроскопический уровень науки, то, что «знает» наука об «этом». Второй – это крупномасштабный макроскопический, наше повседневное восприятие грубых объектов. Третий – это словесный уровень.

Мы также должны оценивать важность семантического вопроса; а именно, относительную важность этих трех уровней. Мы уже знаем, что для того, чтобы ознакомиться с объектом, нужно не только исследовать его со всех возможных точек зрения и ввести его в контакт с как можно большим количеством нервных центров, поскольку это является существенным условием для «знания», но также нельзя забывать о том, что наши нервные центры должны подытожить эти различные частичные, абстрагированные, конкретные картины. У класса жизни «человек» мы обнаруживаем новый фактор, который отсутствует у всех других форм жизни; а именно, что у нас есть способность собирать весь известный опыт различных индивидуумов. Эта способность чрезвычайно увеличивает количество наблюдений, которые могут быть доступны отдельному индивидууму, благодаря чему наша ознакомленность с миром вокруг и внутри нас становится более совершенной и точной. Эта способность, которую я назвал «способностью к времясвязыванию», возможна, в отличие от животных, только благодаря тому, что мы развили и усовершенствовали экстранейральные средства, посредством которых, не изменяя свою нервную систему, мы можем оттачивать ее работу и расширять ее охват. Наши научные инструменты записывают то, что мы обычно не можем видеть, слышать, . Наши нервные словесные центры позволяют нам обмениваться опытом и накапливать его, несмотря на то, что никто не может пережить его весь целиком; и он бы очень быстро забывался, если бы у нас не было нервных и экстранейральных средств для его записи.

Опять же, организм работает как целое. Все виды человеческой деятельности взаимосвязаны. Невозможно выбрать конкретную характеристику и обращаться с ней в бредовом эл «изолированном» виде как с чем-то наиболее важным. Наука становится экстранейральным дополнением человеческой нервной системы. Можно ожидать, что структура этой нервной системы многое объяснит в отношении структуры науки; и наоборот, что структура науки, возможно, есть воплощение способа работы человеческой нервной системы.

Этот факт несет очень большую семантическую важность, и обычно его недостаточно хорошо подчеркивают или анализируют. Если принять в расчет эти неопровержимые факты, то обнаружим, что уже достигнутые результаты являются совершенно естественными и необходимыми, и мы лучше поймем, почему индивидуума нельзя считать полностью душевно здоровым, если он совершенно невежественен касательно научного метода и структуры, и по этой причине сохраняет примитивные с.р .

Для теории душевного здоровья важны все три уровня. Наши «чувства» проявляют именно такие реакции потому, что они соединены как целое в одну живую структуру, которая обладает потенциалом и способностями к языку и науке.

Если задаться вопросом о том, что мы делаем в науке, то обнаружится, что мы безмолвно «наблюдаем», а потом записываем наши наблюдения словами . С нейрологической точки зрения, мы абстрагируем всё, что мы сами и наши инструменты могут получить; затем мы подытоживаем; и, наконец, мы обобщаем, под чем имеется в виду продолжение процессов абстрагирования.

Осуществляя «ознакомление» с обычными объектами в жизни, мы, по сути, поступаем подобным же образом. Мы абстрагируем всё, что можем, и, в соответствии с уровнем интеллекта и информированности, подытоживаем и обобщаем. С психофизиологической точки зрения, невежественный означает нейрологически ущербный. Однако «знание» или «убеждение» в том, что противоречит фактам – это еще более опасное состояние, которое сродни бреду, как учит нас психиатрия и наш повседневный опыт. 1 Относиться к науке как к чему-то «изолированному» и игнорировать ее психофизиологическую роль – это нейрологическое заблуждение.

При построении нашего языка подобный же нейрологический процесс становится очевидным. Если мы рассмотрим ряд различных индивидуумов, которых мы можем назвать Иванов, Петров, Сидоров. , то, процессом абстрагирования характеристик, мы можем подразделить этих индивидуумов по цвету или размерам. ; затем, сосредоточившись на одной характеристике и отбросив другие, мы можем построить классы, или высшие абстракции, такие как «белые», «черные», . Абстрагируя далее, мы можем отбросить и цветовые отличия. , и в конце концов добраться до термина «человек». Это общая процедура.

Антропологические исследования ясно демонстрируют, что степень «культурности» примитивных народов можно измерить порядком абстракций, которые они производят. Особенной характеристикой примитивных языков является огромное количество названий для отдельных объектов. У некоторых первобытных рас есть названия для сосны и дуба. , но нет слова «дерево», которое является более высокой абстракцией для «сосен», «дубов», . У некоторых других племен есть термин «дерево», но нет следующего уровня абстракции, такого как «лес». Нет необходимости снова говорить о том, что высшие абстракции представляют собой крайне удобные способы. Они позволяют значительно экономить, и тем самым способствуют взаимному пониманию, обеспечивая возможность в краткой формулировке описать весьма обширные предметы.

Давайте рассмотрим примитивное утверждение «Я видел дерево 1 », после которого дается описание его индивидуальных характеристик, потом «Я видел дерево 2 », с детальным индивидуальным описанием. , где дерево 1 , дерево 2 . , означают названия конкретных деревьев. Если интересующее нас событие произошло где-то, где имеется сотня деревьев, то для достаточно хорошего наблюдения этих отдельных деревьев потребуется много времени, и еще больше его потребуется для формулировки примерного их описания. Такой подход неудобен, в принципе бесконечен ; этот механизм громоздок и связан с множеством неуместных характеристик; и невозможно при этом выразить то, что может быть важно , несколькими словами. Прогресс будет тормозиться; общий уровень развития такого рода или индивидуума будет низким. Следует заметить, что тут возникает проблема оценки , которая сразу же подразумевает множество очень важных психологических и семантических процессов. Нечто подобное можно также сказать об абстрагировании у детей, «умственно» неполноценных взрослых и некоторых «умственно» больных.

На русском языке есть т.н. "Книга II" его фундаментального труда "Наука и психическое здоровье". Перевод сделан Олегом Матвеевым - первым и пока единственным переводчиком на русский язык трудов Коржибского. В Книге II изложены основы общей семантики, она имеется в свободном доступе, скачать ее можно здесь.

Краткая биография

АЛЬФРЕД КОРЖИБСКИЙ принадлежал к старинному польскому роду, который в течение многих поколений воспитал много математиков, инженеров, ученых и т.п. Родился в Варшаве в 1879 году, получил образование инженера, во время Первой Мировой войны был прикомандирован к разведывательному управлению Генерального Штаба Второй Русской Армии. Позже служил на различных военных постах в России и Канаде. После публикации книги Manhood of Humanity остался в США и разработал методологию, посредством которой можно было применять его новую теорию времясвязывания на практике. Эти исследования достигли кульминации в книге Science and Sanity (1933). Он стал основателем и директором института общей семантики, основанного в 1938 году в качестве центра обучения его трудам, и продолжал читать лекции и писать книги вплоть до своей смерти в 1950 году.

Исследования Коржибского оказали существенное влияние на развитие гештальттерапии, рационально-эмоциональной поведенческой терапии (REBT) и нейролингвистического программирования (НЛП).

Карта - это не территория

Самая знаменитая и известная цитата Коржибского - "Карта - это не территория". Но мало кто знает, что эта цитата неполна, полная цитата звучит так:

"Карта - это не территория, модель мира - не сам мир, но хорошая карта СТРУКТУРНО подобна территории, и в этом ее польза"

Первое, что многие не понимают, это то, что имеется в виду под территорией и под картой. Под территорией обычно, в обыденной жизни, имеется в виду окружающий мир, действительность, а под картой имеется в виду наше восприятие этой действительности. Это очень важный момент, что карта - это не территория, это модель мира. Есть некий мир, вселенная, а есть его модель, карта. Модель и мир принципиально отличаются. Более того, пусть у нас есть два человека, тогда у одного человека будет модель 1, а у другого - модель 2, причем ни одна из этих моделей не является полным описанием устройства мира и эти модели между собой тоже отличаются.

Можно добавить только, что далеко немногие психологи ОСОЗНАЛИ простой факт: НИКАКАЯ психологическая теория не описывает МИР, она всегда описывает лишь образ мышления автора этой теории.

Р.А. Уилсон об общей семантике Коржибского

Общая семантика, продукт польско-американского инженера Альфреда Коржибского, пыталась сформулировать новую неаристотелевскую логику, чтобы удалить «эссенциалистские», или аристотелевские, правила игры из наших нейролингвистических реакций (речи и мышления) и перенастроить найти мозговые программы на экзистенциалистские и феноменологические концепции и особенно на квантовую механику. А-прим (английский язык без слова is) , созданный Д. Дэвидом Борландом-младшим, пытается эффективно применять принципы общей семантики на практике. Я многим обязан Коржибскому и Борланду.

* В английском языке is - глагол-связка, соответствует русским словам есть, является, находится.

Общая семантика очень сильно повлияла на современную психологию и социологию, но оказала незначительное влияние на физику и сферу образования и практически не затронула те проблемы, которые она старалась разрешить, - то есть вездесущее неосознаваемое невежество и предвзятость даваемых людьми оценок.

Люди веками убивали друг друга в жестоких войнах и революциях и продолжают это делать -- и все это во имя идеологий и религий, которые, если их суть представить в виде предложений, не выглядят для современной логики ни истинными, ни ложными. Это бессмысленные предложения, которые могут казаться осмысленными лишь лингвистически неграмотному человеку.

Как Альфред Коржибский заметил в 30-х годах, если бы все люди научились мыслить в неаристотелевской манере, присущей квантовой механике, мир изменился бы настолько радикально, что большая часть того, что мы называем "глупостью", и даже значительная часть того, что мы называем "безумием", исчезли бы, а "неразрешимые" проблемы войны, бедности и несправедливости неожиданно показались бы нам намного ближе к разрешению.

Коржибский и процессинг

Вот что по этому поводу было на форуме:

Для меня наиболее общей философией подхода к процессингу является Общая семантика Альфреда Коржибского. На этом форуме есть даже раздел, посвященный этому труду. Одну из его книг я даже перевел на русский. К сожалению, писал он в 20-30 годах прошлого века крайне тяжелым наукообразным языком, и, несмотря на все мое восхищение и все старания изложить его текст как можно более понятно (без ущерба исходному смыслу), вышло это не особенно легким для чтения.
Олег Матвеев

Есть большой соблазн сказать, что мир устроен вот так и никак по-другому (я же вижу это своими глазами!), навязывая тем самым свою модель мира, свой образ мышления, свое мировоззрение.

Когда-то Аристотель написал, что у паука 6 ног, и в средние века, если бы вы ляпнули, что у него 8 (а это очевидно, можно взять и пронаблюдать), у вас были бы проблемы большие. Также была модель, что Солнце вращается вокруг Земли, и эта модель равнялась миру. Мир так устроен, спорить с этим бессмысленно, так говорит церковь. И если вы вдруг начинали пользоваться своими собственными наблюдениями, т.е. строить свою модель, которая, не дай бог, отличалась от общепринятой, то вы имели очень большие проблемы.

Если человеку долго рассказывать про Фрейдовские сны, то они начнут ему сниться - это навязывание готовой модели.

В процессинге ведущий никоим образом не навязывает свою модель мира ведомому. Наоборот, он создает все условия для того, чтобы ведомый рассмотрел свою модель, чтобы он сам сообразил, что нужно поменять в его модели, чтобы получить желаемый результат.

Книгу поместил в магазин бесплатно:

Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II,
Русский перевод 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org

ОБЩЕЕ ВВЕДЕНИЕ В НЕ-АРИСТОТЕЛЕВЫ СИСТЕМЫ И ОБЩУЮ СЕМАНТИКУ

Аристотель уникален тем, что его последователи поклонялись не только его лучшим качествам, но также и его недостаткам, чего он никогда не делал в отношении кого-либо, живого или мертвого; за что и был не раз он порицаем - за непоклонение. (354) AUGUSTUS DE MORGAN

Имеется один очень важный факт, в отношении которого нельзя испытывать ни малейших сомнений, и состоит он в том, что ни одна из существующих дедуктивных теорий не имеет какой-то одной системы фундаментальных понятий и какой-то одной системы фундаментальных предпосылок; обычно имеются несколько равновозможных, то есть таких систем, из которых с одинаковой вероятностью можно правильно вывести все теоремы. . . . Данный факт очень важен, так как он показывает, что сами по себе не существуют ни неопределяемые понятия, ни недемонстрируемые предпосылки; они являются таковыми только относительно определенного принятого порядка, и прекращают (по крайней мере частично) быть таковыми, если принимается другой порядок. Это уничтожает традиционную концепцию фундаментальных идей и фундаментальных истин, фундаментальных в абсолютном и существенном смысле этого термина. (120) LOUIS COUTURAT

В этом направлении мы не стремимся к окончательности, ибо она, очевидно, недостижима. Всё, что мы можем сказать - процитировать одного ведущего аналитика: «данная точность достаточна для текущего момента». (23) E.T. BELL

В итоге всё, что ученый на самом деле создает - это язык, которым он это возвещает. (417) H. POINCARÉ

Эта длинная дискуссия приводит нас к конечному выводу, что конкретные факты природы - это события, которые проявляют определенную структуру в своих взаимных отношениях и собственном определенном характере. Задача науки - выразить эти отношения между их характером в терминах взаимных структурных отношений между событиями, характеризуемыми таким образом. (573) A.N. WHITEHEAD

Материалистическая теория обладает всей завершенностью средневекового мышления, у которого был полный ответ на все, будь то на небе, в аду или в природе. И она очень изящна - со своим мгновенным настоящим, своим исчезнувшим прошлым, своим несуществующим будущим и своей инертной материей. Эта изящность весьма средневекова, и мало соответствует жестоким фактам. (573) A.N. WHITEHEAD

Утверждение о том, что факты непознаваемы - это оправдание своего личного невежества. Невежество, однако, может и не быть пороком. Оно им становится только тогда, когда индивидуум позволяет себе начать его оправдывать, то есть маскировать его, что в результате блокирует его способность пользоваться разумом, который бы в противном случае вполне мог бы разрешить поставленную перед ним задачу. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Символ A не соответствует ничему такому, что было бы нам знакомо в обычной жизни. Ребенку буква A показалась бы ужасно абстрактной; поэтому мы вместе с ней даем ему какую-нибудь знакомую концепцию. «A - это Арбуз, полосатый снаружи и красный внутри». Это преодолевает трудность, которая у него сразу возникает; но он не сможет продолжать серьезный прогресс, если у него вокруг букв будут скакать и вертеться Арбузы, Бананы и Волки. Буквы абстрактны, и рано или поздно он должен это осознать. В физике мы уже выросли из рамок арбузно-банановых определений фундаментальных символов. И в ответ на вопрос о том, что же такое на самом деле электрон, мы можем только ответить: «Это часть азбуки физики». (149) A.S. EDDINGTON

Тем временем Соня. . . продолжил: «...которые начинались с буквы П, вроде порошка, пара, памяти и порожнего - знаете как говорят, что вы переливаете из пустого в порожнее... Вы когда-нибудь видели как наливают из пустого в порожнее?»
«Ну, вот теперь вы меня спрашиваете», - сказала Алиса, она была явно в затруднении. - «Я не думаю...»
«Раз вы не можете думать, то и сказать вам нечего», - сказал Шляпник. ** ЛЬЮИС КЭРРОЛ

4.1212 То, что можно показать, нельзя высказать. (590) L. WITTGENSTEIN