ЭРЛИХ Анна Моисеевна

(1874 - 1955)

Мать поэта Вольфа Эрлиха. Родилась в Дубровно, Горецкого уезда Могилевской губернии.

ЭРЛИХ Вольф Иосифович

(07.06.1902 - 24.11.1937)

Поэт, участник ленинградской группы имажинистов. После Симбирской гимназии учился на историко-филологическом факультете Казанского университета. Во время гражданской войны служил в Красной армии в качестве секретаря педагогической лаборатории Главного политического Управления Просвещения Комитета Татарской республики.

В 1920 году проходил курс всеобуча в 1-ом пехотном Казанском территориальном полку. Учился на литературно-художественном отделении общественных наук Петроградского университета, но в 1923 году был уволен за неуспеваемость.

В 1925 году Эрлих занимал чекистскую должность ответственного дежурного Первого Дома Советов, бывшей гостиницы “Астория”, в этом же году получил двухкомнатную квартиру по улице Некрасова. Эрлих был также одним из понятых в 5 номере “Англетера”, где в том же 1925 году нашли тело Есенина. Позже он написал воспоминания о поэте, вложив в его уста такие слова: “Знаешь, есть один человек... Тот, если захочет высечь меня, так я сам сниму штаны и сам лягу! Ей-Богу, лягу! Знаешь – кто? – он снижает голос до шепота: – Троцкий!” Об отношении Сергея Есенина к Троцкому говорит его персонаж Чекистов-Лейбман в поэме “Страна негодяев”.

Начиная с 1926 года, Эрлих опубликовал 9 книг, в частности: «В деревне» (1926), «Волчье солнце» (1928), «Арсенал» (1931) и др. В 1929 году вышла его книга о Софье Перовской. В 1936 году вместе с Н. Берсеневым написал сценарий к фильму «Волочаевские дни». Эрлиха хорошо знала и ценила читающая публика 20-30-х годов XX века.

ВЕРБНЫЙ ТОРГ Где звоны карусельные Да балаганный гуд, Сорвались с легкой привязи, Плывут, плывут, плывут - Под выкрики разносчиков, Под винные пары - Зеленый, синий, розовый Шары, шары, шары! Рвут сердце всхлипы детские: «Зачем, дурак, ушел?» Купает в лужах нянюшка Свой кружевной подол. Врут громкоговорители, Беснуется народ, Торговец бороденкою Трясет, трясет, трясет... Свисточки милицейские Что соловьи поют, Да жулики-карманники Снуют, снуют, снуют. Куда там! Уж над радио, Над флагом, над крестом Плывут по морю синему Втроем, втроем, втроем. Эх, шарики, любезные, Дано ж вам, улизнуть! Дано ж вам в очи звездные Лицом к лицу взглянуть. Над вам опрокинулся Небесный водоем, Над вами - ветер ласковый Зовет: - Уйдем!... Уснем!... Проснетесь вы, сударики, В далекой стороне. Эх, полететь бы шариком И мне, и мне, и мне!

Источник текста: сборник "Костер" Л. 1927

Царское Село. Июль 1924 года

Слева направо: Петр Суднов, Михаил Яковлев, поэт Вольф Эрлих, Сергей Есенин, Игорь..., Александр Куимов.

Карохин, Л. Вольф Эрлих - друг и ученик Сергея Есенина. Издательство Облик, 2007 г.

Споры вокруг смерти С. Есенина идут с конца 80-х годов прошлого века, когда после десятилетий “умолчаний и приглаживаний” истории и литературы российское литературоведение вступило в эпоху открытий. Впрочем, и для современников в гибели Есенина было много загадочного. Среди исследователей есть сторонники версий убийства, к которому, как некоторые считают, причастен и ленинградский поэт В. Эрлих (1902–1937), есть и те, кто придерживается версии традиционной - самоубийства поэта. Л. Ф. Карохин изучает жизнь и творчество Есенина с 1983 года, участвует во Всесоюзных и Международных есенинских чтениях и симпозиумах, в работе над “Летописью жизни и творчества С. Есенина”. У него свыше двухсот статей в периодике. Эта книга - девятая по есенинской тематике. Автор прослеживает жизненный и творческий путь Вольфа Иосифовича Эрлиха - поэта, мемуариста, кинодраматурга, друга и ученика С. Есенина. За сравнительно короткое время знакомства В. Эрлих (это знакомство состоялось в начале 1924 года и продолжилось в 1924–1925-е) стал не только другом Сергея Есенина, но и полноправным представителем в Ленинграде по издательским делам. Был рядом с поэтом и в последние дни его жизни. Автор выступает против попыток очернить доброе имя Эрлиха, расстрелянного в ноябре 1937-го, оклеветанного дважды: в 30-е и 80-е годы ХХ века. Свои выводы он делает на основании архивных документов, воспоминаний современников, мемуаров самого В. Эрлиха. Книга В. Эрлиха - “Право на песнь”. Воспоминания о Сергее Есенине. Л., 1932 - долгое время не переиздавалась и только в 1992 году целиком вошла в сборник “Как читал Есенин”, опубликованный в Челябинске. Исследователь вступает в открытую полемику со своими оппонентами, в том числе с создателями телесериала “Есенин”. Удивительно или нет? Источники у всех современных исследователей одни, а заключения разные.

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

Страница 1 из 11

Вольф Эрлих

ПРАВО НА ПЕСНЬ

КОГДА МНЕ БЫЛО ВОСЕМЬ ЛЕТ

Помню, приснилось мне как-то, что утром, умываясь, я нашел на окне маленькую бумажную коробочку с оловянными солдатиками. Солдатики были одеты в форму морской пехоты, и среди них был один офицер в коротком черном пальто и со шпагой в руке. Проснувшись, я прежде всего пошел обследовать подоконник. Коробочки на нем, конечно, не было (я знал, что ее не будет), но все-таки мне было странно не найти ее там. Сон был слишком явственным. Мне казалось, что я еще ощущаю теплую тяжесть олова в своей руке. Я ждал этого сна и в следующую ночь, но он не пришел. Тогда я прилип к матери, и к концу недели мне удалось выклянчить у нее вместо обещанного посещения цирка стоимость циркового билета - сорок копеек. Заложив деньги в варежку, я отправился пешком, через Волгу, в Симбирск (была зима, а жили мы в селе, на другой стороне Волги). Нашел я то, что мне было нужно, в игрушечном магазине Бобикова, в Гостином Дворе. Это была маленькая бумажная коробочка с оловянными солдатиками. Солдаты были одеты в форму морской пехоты, и среди них действительно был офицер в коротком черном пальто и со шпагой в руке. Жили они у меня довольно долго. Но теперь, когда мне уже двадцать шесть лет, я вряд ли, положа руку на сердце, сумею сказать, которые из этих оловянных солдатиков были реальнее: те, что я видел во сне, или купленные мною в игрушечном магазине. Таково время. Вот почему в этой книге я ограничился изложением особо грубых и достоверных фактов, известных мне. И вот почему, написав эту книгу, я все-таки боюсь, что я не сумел не солгать. Ибо кто мне скажет, где кончается Есенин, умерший в 1925 году, и где начинается тот, которого я видел во сне?

ГАГАРИНСКАЯ, 1, КВ. 12

Маленькая грязная улица, идущая от Невы.
На ней - рынок, булочная, парикмахерская и две пивных.
Ларька с папиросами нет. Старая женщина, с бородавкой на губе, торгует ими на крыльце дома.
В угловом, выходящем на Неву доме (второй двор, направо) - квартира с большим коридором, огромной, как тронный зал, уборной, кабинетом, заваленным книгами снизу доверху, и длинной, разгороженной дубовой аркой столовой.
Квартира принадлежит Александру Михайловичу Сахарову.
В ней живут - жена Сахарова, брат его, дети и всегда кто-нибудь чужой. Приезжает иногда и сам Сахаров.
Приезжая, он обязательно проводит некоторое время в конце коридора, над огромными кипами книг, сваленных в кучу, и пытается решить их судьбу. Это - нераспроданные тиражи издательства «Эльзевир» - его детище. Здесь обрели покой: «Композиция лирических стихотворений» Жирмунского и бракованные экземпляры есенинского «Пугачева».
Февраль месяц. Тысяча девятьсот двадцать четвертый год.
Стоит отвратительная, теплая, освещенная веками чахотки и насморка, зима.

По Гагаринской бредут трое молодых людей. На них поношенные осенние пальто и гостинодворские кепки. Это - имажинисты. И не просто имажинисты, а члены Воинствующего Ордена Имажинистов. Огромная разница! Они - левее и лучше.
Среди них есть даже один аврорец. Настоящий матрос, с настоящими шрамами и настоящими воспоминаниями о взятии дворца.
В обычное время их объединяет: искренняя страсть к поэзии, вера в то, что существо поэзии - образ, и (дело прошлое) легкая склонность к хулиганству.
Но в данный момент крепче крепкого их приковала друг к другу застенчивость.
Она смела начисто различие их характеров и даже различие причин, которые гонят их теперь по одной дороге.
Они идут, крепко держа друг друга под руки и стараясь прийти как можно позже.
Ворота. Лестница. Дверь.
- Черт! Приехал или нет? Как ты думаешь?
- А кто его знает? Может и нет. Свои!
Они медленно идут через кухню в коридор, к вешалке.
На столике возле вешалки - шляпа. Можно зажечь свет. Шляпа - незнакомая. От нее за версту разит Европой. Переверни: клеймо - «Paris».

ЗНАКОМСТВО

Можно перейти на первое лицо.
Мы долго топчемся в коридоре, приглаживаем волосы, пиджаки и, наконец, робко, гуськом вползаем в столовую.
У окна стоит стройный, широкоплечий человек с хорошо подстриженным белокурым затылком.
Услышав шаги, он медленно поворачивается к нам.
Тягостное молчание.
Через минуту краска начинает заливать его лицо.
Он жмет нам руки и говорит:
- Есенин... Вот что... Пойдемте в пивную... там - легче.
Мы выходим смелее, чем вошли. Бог оказался застенчивее нас.
К вечеру мы - на ты.

Семейный обед у Сахаровых: Сахаров (только что приехал из Москвы), жена Сахарова, Есенин и двое сахаровских ребят.
Младший - тихоня с ангельскими волосиками - Алька. Мечтательно смотрит на всех и изо всей силы колотит ложкой по супу.
Нянька нравоучительно:
- Смотри, Алик! Будешь баловаться, боженька в рай не возьмет.
- А сто такое лай? - осведомляется Алька.
- А это такое место! - объясняет нянька.- Там все есть: груши, яблоки, апельсины...

ПОЛИГЛОТ

Сергей! Перестань хвастаться! «Гуд бай» - это значит «до свиданья», а вовсе не «с добрым утром»! Все, что ты знаешь по-английски, знаю и я, а в придачу еще - ол райт и мейк моней!
- Мейк моней - это по-американски! - вешая полотенце, поправляет Есенин.
Одеваемся и выходим к чаю.
В столовой рассказывает Сахаров:
- Иду я по Тверской. Смотрю - иностранец какой-то остановился и кричит. Слов не разобрать. Толпу собирает. Подошел ближе. Елки-палки! - Сергей.
- Ага! - кивает головой Алька.- Это как у нас, в компоте!
- Меня,- кричит,- весь мир знает! Меня на французский язык перевели! Хотите, прочту? - Да вдруг как завопит на всю улицу: - Повар, повар пейзан! - Что? Неправда?
За смехом не слышно, что он говорит дальше. Хохочут все. Когда смех наконец смолкает, слышен Есенин. Он машет рукой и говорит:
- И ты, Саша, против меня? Ну что ж, бейте!

Вечером, в той же столовой:
- Люблю я Сашку! И он меня любит! Знаешь как? А вот! Любит он жену и детей? Любит! Больше жены и детей любит он только одну вещь: граммофон. А меня - больше граммофона. Ты не смейся, как лошадь, а слушай! Я всерьез говорю. Сашка продал свой граммофон, чтобы издать моего «Пугачева». Понял? Этого я ему вовек не забуду!

И через полчаса:
- Кроме Сашки, у меня только один друг и есть в этом мире: Галя. Не знаешь? Вот будем в Москве, узнаешь! Замеча-ательный друг!

Вечер.
Есенин лежа правит корректуру «Москвы кабацкой».
- Интересно!
- Свои же стихи понравились?
- Да нет, не то! Корректор, дьявол, второй раз в «рязанях» заглавную букву ставит! Что ж он думает, я не знаю, как Рязань пишется?
- Это еще пустяки, милый! Вот когда он пойдет за тебя гонорар получать...
- Ну, уж это нет! Три к носу, не угодно ли? Пальцы левой руки складываются в комбинацию. Кончив корректуру, он швыряет ее на стол и встает с дивана.
- Знаешь, почему я - поэт, а Маяковский так себе - непонятная профессия? У меня родина есть! У меня - Рязань! Я вышел оттуда и, какой ни на есть, а приду туда же! А у него - шиш! Вот он и бродит без дорог, и ткнуться ему некуда. Ты меня извини, но я постарше тебя. Хочешь добрый совет получить? Ищи родину! Найдешь - пан! Не найдешь - все псу под хвост пойдет! Нет поэта без родины!

Хорошие стихи Володя читал нынче. А? Тебе - как? Понравились? Очень хорошие стихи! Видал, как он слово в слово вгоняет? Молодец!
Есенин не идет, а скорей перебрасывает себя в другой конец комнаты, к камину. Кинув папиросу в камин, продолжает, глядя на идущую от нее струйку дыма:
- Очень хорошие стихи... Одно забывает! Да не он один! Все они думают так: вот - рифма, вот - размер, вот - образ, и дело в шляпе. Мастер. Черта лысого - мастер! Этому и кобылу научить можно! Помнишь «Пугачева»? Рифмы какие, а? Все в нитку! Как лакированные туфли блестят! Этим меня не удивишь. А ты сумей улыбнуться в стихе, шляпу снять, сесть - вот тогда ты мастер!..
- Они говорят - я от Блока иду, от Клюева. Дурачье! У меня ирония есть. Знаешь, кто мой учитель? Если по совести... Гейне - мой учитель! Вот кто!

«У Вольфа Эрлиха тихий голос, робкие жесты, на губах – готовая улыбка. Он худ и черен. Носит длинные серые брюки, черные грубые ботинки. Немножко хвастается знакомством с Есениным. Был имажинистом. Из-за этого пришлось уйти из университета. Но славы не заработал. Пока издал одну книжку – «Волчье солнце». Так старые романтики называли луну.
Кто-то сказал: Эрлих из Симбирска.
Пожалуй, верно. Он мало похож на здешних…» - так в первой тетради «Записок для себя» вспоминает Эрлиха Иннокентий Басалаев.

Занимаясь одним большим проектом, о котором можно будет говорить, когда он будет готов, я открыл для себя Эрлиха – сначала как автора воспоминаний про Есенина «Право на песнь» (Сергей Есенин подарил Эрлиху свою первую книгу, «Радуница», снабдив ее дарственной надписью: «Милому Вове и поэту Эрлиху с любовью очень большой. С. Есенин». И свое предсмертное стихотворение «До свидания, друг мой, до свидания» Есенин передал именно Эрлиху.), а потом и как поэта. И вот тут есть одна очень важная штука – Эрлиха расстреляли в 1937 году, ему тогда было 35 лет. С тех пор его стихи переиздавали лишь один раз – в середине 1960-х (его участие в различных антологиях я не считаю, хотя – на безрыбье…). Ну, то есть, его как бы никто и не читал. А зря.

Так что вот вам несколько его текстов:

Финскому ножу

В этой грубости единства –
Меж приятелей, подруг,
Я тебе молюсь, воинственный
Опекун, товарищ, друг.
Каждый молодость расплескивал,
Но не каждому, как мне,
Сталью узенькой поблескивал
Ты в полночной тишине.
Ночкой темною, томительной
Ты мне дан и до сих пор
Все хранишь свой блеск живительный
Голубых, родных озер.
Что ты мне? – Стальное зеркало,
Где душа, любовь и я?
Просто-ль узенькая дверка
В темный дом небытия?
Враг узлов, нарезчик мудрости,
Будь оградой в жизни сей
От врагов – утехи юности,
От мучителей друзей.

Городок

В глухие сугробы
В сырой холодок
По самые плечи
Увяз городок.
Как белая немочь,
Сутулый, опалый,
Он создан царем
Еще был
До опалы.
В нем – два лихача
И десяток калек;
Петух пропоет,
Пробредет человек,
Снует воробьиное,
Серое горе,
И галки во фраках
Висят на соборе;
И я в нем, лишенный
Друзей и врагов,
В опале у почты,
У редакторов,
Пишу, забывая
Цезуры и стопы,
Брожу, вспоминая
Истории топот,
Товарищей, павших
В веселом бою,
И легкую, черную
Юность мою.
Друзья изменили,
Иль руки ослабли?
Я помню, кипящие
Падали сабли.
Но это – для тела,
А для души –
Как манна небесная,
Падали вши.
И мы не роптали,
Коль в руки соседа
Горячая, с пылу,
Ложилась победа.
И вы не ропщите,
Мои друзья,
Что в мире остались
Чернила да я!
Придут помоложе,
Покруче,
Пожестче,
Встряхнут и проветрят
Губернские мощи,
И плюнут в лицо нам
За то, что грустим,
За то, что подолгу
И молча глядим,
Как лепится к стеклам
Морозная пудра,
За то, что скучаем
И грезим.
А утром –
Лишь солнце взлетит
Петухом на плетень –
Встаем мы
И на сердце пробуем день,
Как друга на верность,
Как на зуб монету,
Как на смерть,
На песнь,
И на славу – поэта.

Вошь

Она была в те дни кичлива и горда.
Ее неукротимая орда,
То строилась в полки, то просто так – ордою
Что день, ползла на штурм, брала высоты с бою.
И песни громкие о ней слагал поэт,
И даже ленинский ее почтил декрет.
И смерть ее была… но путь держа к победам,
Мы снова напоролись на беду:
Я молча по Литейному иду,
А вошь в бобрах – идет за мною следом.

Между прочим

Здесь плюнуть некуда. Одни творцы. Спесиво
Сидят и пьют. Что ни дурак – творец.
Обряд все тот же. Столик, кружка пива
И сморщенный на хлебе огурец.
Где пьют актеры – внешность побогаче:
Ну, джемпер там, очки, чулки, коньяк.
Европой бредит, всеми швами плачет
Недобежавший до крестца пиджак.
И бродит запах – потный, скользкий, теплый.
Здесь истеричка жмется к подлецу.
Там пьет поэт, размазывая сопли
По глупому, прекрасному лицу.
Но входит день. Он прост, как теорема,
Живой, как кровь, и точный, как затвор.
Я пил твое вино, я ел твой хлеб, богема.
Осиновым колом тебе плачу за то.

(1902-06-07 )

В 1925 г. занимал должность ответственного дежурного Первого дома Ленинградского Совета , которую называли «чекистской» .

19 июля 1937 г. был арестован в Армении, во время своей очередной поездки, которую предпринял с целью написать сценарий об армянских репатриантах. Комиссией НКВД и прокуратуры СССР 19 ноября 1937 года по приговорен к расстрелу . Расстрелян в Ленинграде 24 ноября 1937 года.

Семья

Творчество

Книги стихотворений публиковал с 1926 года. В 1929 году вышла в свет его поэма о Софье Перовской . В 1936 году вместе с Н. Берсеневым написал сценарий к фильму «Волочаевские дни ». Стихи печатались в газете и журнале «Звезда» , «Красная новь », «Литературный современник », в сборнике «Ленинградские поэты. Антология» (Л., 1934).

Был известен и как поэт-переводчик с армянского языка, переводил стихи Мкртича Нагаша и Мкртича Аджемяна ; переводы опубликованы в книге Акопа Акопяна «Мой мир: Стихотворения. Поэмы» (М., 1974).

Избранные сочинения

• Как жил Есенин: Мемуар. проза / [Сост., авт. послесл., с. 354-373, и коммент. А. Л. Казаков]. - Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1992. - 379 с. - (Авт.: С. Виноградская, А. Мариенгоф , В. Эрлих, В. Шершеневич , Н. Вольпин). - 100 000 экз. - ISBN 5-7688-0466-8 .
• Эрлих В. И. Арсенал: Стихотворения. - М.; Л.: Огиз - Гос. изд-во худ. лит-ры, 1931. - 68 с. , 3 000 экз.
• Эрлих В. И. Волчье солнце: Стихи. - [Л.]: Прибой, 1928. - 39 с. , 2 000 экз.
• Эрлих В. И. В деревне. - М.; Л.: Радуга, 1926. - 12 с.
• Эрлих В. И. Книга стихов. - [Л.]: Изд-во писателей в Ленинграде, 1934. - 79 с. - 3500 экз.
• Эрлих В. И. Необычайные свидания друзей: [Стихи]. - [М.]; [Л.]: Сов. писатель, 1937. - 65 с. - 5200 экз.
• Эрлих В. И. О ленивом Ваньке и его щенке: [Сказка]. - [М.]; [Л.]: Гос. изд., 1926. - 16 с.
• Эрлих В. И. Порядок битвы: [Стихи]. - [Л.]: Ленгихл, 1933. - 52 с. - 3200 экз.
• Эрлих В. И. Право на песнь: [Воспоминания об Есенине]. - Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1930. - 103 с. - 4200 экз.
• Эрлих В. И. Софья Перовская: [Поэма]. - [Л.]: Изд-во писателей в Ленинграде, 1929. - 35 с. - 1600 экз.
• Эрлих В. И. Стихотворения и поэмы / Вступит. статья Н. Тихонова. - М.; Л.: Сов. писатель, 1963. - 127 с. - 10 000 экз.
• Эрлих В. И. Собрание стихов / Предисловие Евгения Когана. - М. : Водолей, 2015. - 192 с.

Отзывы

Он страстно любил поэзию, любил искусство. <…> Вольф Эрлих мог бы дать еще много хороших стихов и доброй прозы. Он рос и креп как писатель и поэт.

Книжка о Есенине написана прекрасно. Большой мир раскрыт так, что не замечаешь, как это сделано, и прямо в него вступаешь и остаёшься.

Эрлих и Есенин

В последний приезд в Ленинград в декабре 1925 года Есенин поручил Эрлиху снять для него квартиру, потом передумал, решив остановиться у Эрлихов, но всё-таки поселился в гостинице. Прощаясь с Эрлихом в гостинице «Англетер », Есенин сунул ему в нагрудный карман пиджака своё последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…», попросив прочитать дома. Был одним из понятых в 5-м номере «Англетера», где нашли тело Сергея Есенина.

Примечания

1. В биографии на сайте «Люди и Книги» указана дата рождения 6 мая 1902 г.
2. В справке о реабилитации, выданной в 1955 г., указан год смерти 1944 . Юхтанов А. Вольф Эрлих: друг или убийца? (неопр.) (недоступная ссылка) . Аргументы и Факты: Ульяновск (23 мая 2012). Дата обращения 15 ноября 2012. Архивировано 6 июня 2012 года.
3. Вольф Эрлих: биография, фото. Вольф Эрлих и Есенин
4. Эрлих Вольф Иосифович (06.05.1902-24.11.1937) (неопр.) (недоступная ссылка) . Государственный музей-заповедник С. А. Есенина. Дата обращения 15 ноября 2012. Архивировано 4 марта 2016 года.
5. Эрлих Вольф Иосифович (1902-1944), поэт (неопр.) (недоступная ссылка) . Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. Дата обращения 15 ноября 2012. Архивировано 14 августа 2014 года.
6. Тихонов Н. О Вольфе Эрлихе и его стихах // Эрлих В. Стихотворения и поэмы. - М.; Л., 1963. - С. 5 .

(1937-11-24 ) (35 лет) Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В 1925 г. занимал «чекистскую» должность ответственного дежурного Первого дома Ленинградского Совета .

19 июля 1937 г. был арестован в Армении, во время своей очередной поездки, которую предпринял с целью написать сценарий об армянских репатриантах. Комиссией НКВД и прокуратуры СССР 19 ноября 1937 года по приговорен к расстрелу . Расстрелян в Ленинграде 24 ноября 1937 года.

Семья

Творчество

Книги стихотворений публиковал с 1926 года. В 1929 году вышла в свет его поэма о Софье Перовской . В 1936 году вместе с Н. Берсеневым написал сценарий к фильму «Волочаевские дни ». Стихи печатались в газете и журнале «Звезда» , «Красная новь », «Литературный современник », в сборнике «Ленинградские поэты. Антология» (Л., 1934).

Был известен и как поэт-переводчик с армянского языка, переводил стихи Мкртича Нагаша и Мкртича Аджемяна; переводы опубликованы в книге Акопа Акопяна «Мой мир: Стихотворения. Поэмы» (М., 1974).

Избранные сочинения

• Как жил Есенин: Мемуар. проза / [Сост., авт. послесл., с. 354-373, и коммент. А. Л. Казаков]. - Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1992. - 379 с. - (Авт.: С. Виноградская, А. Мариенгоф , В. Эрлих, В. Шершеневич , Н. Вольпин). - 100 000 экз. - ISBN 5-7688-0466-8.
• Эрлих В. И. Арсенал: Стихотворения. - М.; Л.: Огиз - Гос. изд-во худ. лит-ры, 1931. - 68 с. , 3 000 экз.
• Эрлих В. И. Волчье солнце: Стихи. - [Л.]: Прибой, 1928. - 39 с. , 2 000 экз.
• Эрлих В. И. В деревне. - М.; Л.: Радуга, 1926. - 12 с.
• Эрлих В. И. Книга стихов. - [Л.]: Изд-во писателей в Ленинграде, 1934. - 79 с. - 3500 экз.
• Эрлих В. И. Необычайные свидания друзей: [Стихи]. - [М.]; [Л.]: Сов. писатель, 1937. - 65 с. - 5200 экз.
• Эрлих В. И. О ленивом Ваньке и его щенке: [Сказка]. - [М.]; [Л.]: Гос. изд., 1926. - 16 с.
• Эрлих В. И. Порядок битвы: [Стихи]. - [Л.]: Ленгихл, 1933. - 52 с. - 3200 экз.
• Эрлих В. И. Право на песнь: [Воспоминания об Есенине]. - Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1930. - 103 с. - 4200 экз.
• Эрлих В. И. Софья Перовская: [Поэма]. - [Л.]: Изд-во писателей в Ленинграде, 1929. - 35 с. - 1600 экз.
• Эрлих В. И. Стихотворения и поэмы / Вступит. статья Н. Тихонова. - М.; Л.: Сов. писатель, 1963. - 127 с. - 10 000 экз.
• Эрлих В. И. Собрание стихов / Предисловие Евгения Когана. - М .: Водолей, 2015. - 192 с.

Отзывы

Он страстно любил поэзию, любил искусство. <…> Вольф Эрлих мог бы дать еще много хороших стихов и доброй прозы. Он рос и креп как писатель и поэт.

Книжка о Есенине написана прекрасно. Большой мир раскрыт так, что не замечаешь, как это сделано, и прямо в него вступаешь и остаёшься.

В. Эрлих и С. Есенин

В. Эрлих дружил с С. Есениным, выступал с ним в здании бывшей городской думы на Невском проспекте , в театре-студии на Стремянной улице , в Детском Селе , занимался его издательскими делами .

В последний приезд в Ленинград в декабре 1925 года Есенин поручил Эрлиху снять для него квартиру, потом передумал, решив остановиться у Эрлихов, но всё-таки поселился в гостинице. Прощаясь с Эрлихом в гостинице «Англетер », Есенин сунул ему в нагрудный карман пиджака своё последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…», попросив прочитать дома. Был одним из понятых в 5-м номере «Англетера», где нашли тело Сергея Есенина . На суде был сторонником версии самоубийства.

Напишите отзыв о статье "Эрлих, Вольф Иосифович"

Примечания

Литература

• Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги: био-библ. словарь: в 3 т / Под ред. Н. Н. Скатова . - М .: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2005.
• Карохин Л. Вольф Эрлих - друг и ученик Сергея Есенина. - Облик, 2007. - 176 с.

Ссылки

• . Энциклопедия фонда «Хайазг». Проверено 14 ноября 2012. .
• . Люди и Книги. Проверено 14 ноября 2012. .
• . Петербургский некрополь. Проверено 15 ноября 2012. .
• Юхтанов А. . Аргументы и Факты: Ульяновск (23 мая 2012). Проверено 15 ноября 2012. .

Отрывок, характеризующий Эрлих, Вольф Иосифович

– Чушь!!! Я – ко всему готов! О, я уже так давно готов, Изидора! Эти глупцы просто не видят, что мне нужны всего лишь Знания, и я смогу намного больше, чем другие! Может даже больше, чем они сами!..
Караффа был страшен в своём «ЖЕЛАНИИ желаемого», и я поняла, что за то, чтобы получить эти знания, он сметёт ЛЮБЫЕ преграды, попадающиеся на его пути... И буду ли это я или мой отец, или даже малышка Анна, но он добьётся желаемого, он «выбьет» его из нас, несмотря ни на что, как видимо, добивался и раньше всего, на что нацеливался его ненасытный мозг, включая свою сегодняшнюю власть и посещение Мэтэоры, и, наверняка, многое, многое другое, о чём я предпочитала лучше не знать, чтобы окончательно не потерять надежду в победу над ним. Караффа был по-настоящему опасен для человечества!.. Его сверхсумасшедшая «вера» в свою «гениальность» превышала любые привычные нормы самого высокого существующего самомнения и пугала своей безапелляционностью, когда дело касалось им «желаемого», о котором он не имел ни малейшего представления, а только лишь знал, что он этого хотел...
Чтобы его чуточку охладить, я вдруг начала «таять» прямо перед его «святым» взором, и через мгновение совсем исчезла... Это был детский трюк самого простого «дуновения», как мы называли мгновенное перемещение из одного места в другое (думаю, так они называли телепортацию), но на Караффу оно должно было подействовать «освежающе». И я не ошиблась... Когда я через минуту вернулась назад, его остолбеневшее лицо выражало полное замешательство, которое удалось видеть, я уверенна, очень не многим. Не выдержав дольше этой забавной картинки, я от души рассмеялась.
– Мы знаем много трюков, Ваше святейшество, но это всего лишь трюки. ЗНАНИЕ – оно совершенно другое. Это – оружие, и очень важно то, в какие руки оно попадёт...
Но Караффа меня не слушал. Он был, как малое дитя потрясён тем, что только что увидел, и тут же захотел знать это для себя!.. Это была новая, незнакомая игрушка, которую он должен был иметь прямо сейчас!!! Не медля ни минуты!
Но, с другой стороны, он был ещё и очень умным человеком, и, несмотря на жажду что-то иметь, он почти всегда умел мыслить. Поэтому буквально через какое-то мгновение, его взгляд понемножечку начал темнеть, и расширившиеся чёрные глаза уставились на меня с немым, но очень настойчивым вопросом, и я с удовлетворением увидела, что он наконец-то начал понимать настоящий смысл, показанного ему, моего маленького «трюка»...
– Значит, всё это время Вы могли просто «уйти»?!.. Почему же Вы не ушли, Изидора?!! – почти не дыша, прошептал Караффа.
В его взгляде горела какая-то дикая, неисполнимая надежда, которая, видимо, должна была исходить от меня... Но по мере того, как я отвечала, он увидел, что ошибался. И «железный» Караффа, к величайшему моему удивлению, поник!!! На мгновение мне даже показалось, что внутри у него что-то оборвалось, будто он только что обрёл и тут же потерял что-то для него очень жизненно важное, и возможно, в какой-то степени даже дорогое...
– Видите ли, жизнь не всегда так проста, как нам кажется... или как нам хотелось бы её видеть, Ваше святейшество. И самое простое нам иногда кажется самым правильным и самым реальным. Но это далеко не всегда, к сожалению, является правдой. Да, я давным-давно могла уйти. Но что от этого изменилось бы?.. Вы нашли бы других «одарённых», наверняка не столь сильных, как я, из которых бы также попытались бы «выбить» интересующие Вас знания. А у этих бедняг не было бы даже малейшей надежды на сопротивление вам.
– И Вы считаете, что она есть у Вас?.. – с каким-то болезненным напряжением спросил Караффа.
– Без надежды человек мёртв, Ваше святейшество, ну, а я, как видите, ещё живая. И пока я буду жить – надежда, до последней минуты, будет теплиться во мне... Такой уж мы – ведьмы – странный народ, видите ли.
– Что ж, думаю, на сегодня разговоров достаточно! – неожиданно зло воскликнул Караффа. И не дав мне даже испугаться, добавил: – Вас отведут в ваши комнаты. До скорой встречи, мадонна!
– А как же мой отец, Ваше святейшество? Я хочу присутствовать при том, что будет происходить с ним. Каким бы ужасным это не являлось...
– Не беспокойтесь, дорогая Изидора, без Вас это даже не было бы таким «забавным»! Обещаю, Вы увидите всё, и я очень рад, что Вы изъявили такое желание.
И довольно улыбнувшись, уже повернулся к двери, но вдруг что-то вспомнив, остановился:
– Скажите, Изидора, когда Вы «исчезаете» – имеет ли для Вас значение, откуда Вы это делаете?..
– Нет, Ваше святейшество, не имеет. Я ведь не прохожу сквозь стены. Я просто «таю» в одном месте, чтобы тут же появиться в другом, если такое объяснение даст Вам хоть какую-то картинку, – и, чтобы его добить, нарочно добавила, – Всё очень просто, когда знаешь как это делать... святейшество.
Караффа ещё мгновение пожирал меня своими чёрными глазами, а потом повернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты, будто боясь, что я вдруг для чего-то его остановлю.
Я прекрасно понимала, почему он задал последний вопрос... С той же самой минуты, как он увидел, что я могу вдруг взять и так просто исчезнуть, он ломал свою гордую голову, как бы покрепче меня куда-то «привязать», или, для надёжности, посадить в какой-нибудь каменный мешок, из которого уж точно у меня не осталось бы надежды никуда «улететь»... Но, своим ответом, я лишила его покоя, и моя душа искренне радовалась этой маленькой победе, так как я знала наверняка, что с этого момента Караффа потеряет сон, стараясь придумать, куда бы понадёжнее меня упрятать.
Это, конечно же, были только лишь забавные, отвлекающие от страшной реальности моменты, но они помогали мне хотя бы уж при нём, при Караффе на мгновение забыться и не показывать, как больно и глубоко ранило меня происходящее. Я дико хотела найти выход из нашего безнадёжного положения, желая этого всеми силами своей измученной души! Но только лишь моего желания победить Караффу было недостаточно. Я должна была понять, что делало его таким сильным, и что же это был за «подарок», который он получил в Мэтэоре, и который я никак не могла увидеть, так как он был для нас совершенно чужим. Для этого мне нужен был отец. А он не отзывался. И я решила попробовать, не отзовётся ли Север...
Но как я не пыталась – он тоже почему-то не хотел выходить со мной на контакт. И я решила попробовать то, что только что показала Караффе – пойти «дуновением» в Мэтэору... Только на этот раз я понятия не имела, где находился желанный монастырь... Это был риск, так как, не зная своей «точки проявления», я могла не «собрать» себя нигде вообще. И это была бы смерть. Но пробовать стоило, если я надеялась получить в Мэтэоре хоть какой-то ответ. Поэтому, стараясь долго не думать о последствиях, я пошла...
Настроившись на Севера, я мысленно приказала себе проявиться там, где в данное мгновение мог находиться он. Я никогда не шла вслепую, и большой уверенности моей попытке это, естественно, не прибавляло... Но терять всё равно было нечего, кроме победы над Караффой. А из-за этого стоило рискнуть...
Я появилась на краю очень крутого каменного обрыва, который «парил» над землёй, будто огромный сказочный корабль... Вокруг были только горы, большие и малые, зеленеющие и просто каменные, где-то в дали переходящие в цветуще луга. Гора, на которой стояла я, была самой высокой и единственной, на верхушке которой местами держался снег... Она гордо высилась над остальными, как сверкающий белый айсберг, основание которого прятало в себе невидимую остальными загадочную тайну...
От свежести чистого, хрустящего воздуха захватывало дыхание! Искрясь и сверкая в лучах жгучего горного солнца, он лопался вспыхивающими снежинками, проникая в самые «глубинки» лёгких... Дышалось легко и свободно, будто в тело вливался не воздух, а удивительная животворная сила. И хотелось вдыхать её бесконечно!..
Мир казался прекрасным и солнечным! Будто не было нигде зла и смерти, нигде не страдали люди, и будто не жил на земле страшный человек, по имени Караффа...
Я чувствовала себя птицей, готовой расправить свои лёгкие крылья и вознестись высоко-высоко в небо, где уже никакое Зло не смогло бы меня достать!..
Но жизнь безжалостно возвращала на землю, жестокой реальностью напоминая причину, по которой я сюда пришла. Я огляделась вокруг – прямо за моей спиной высилась слизанная ветрами, сверкающая на солнце пушистым инеем, серая каменная скала. А на ней... белой звёздной россыпью качались роскошные, крупные, невиданные цветы!.. Гордо выставив под солнечные лучи свои белые, словно восковые, остроконечные лепестки, они были похожи на чистые, холодные звёзды, по ошибке упавшие с небес на эту серую, одинокую скалу... Не в состоянии оторвать глаза от их холодной, дивной красоты, я опустилась на ближайший камень, восторженно любуясь завораживающей игрой светотеней на слепяще-белых, безупречных цветках... Моя душа блаженно отдыхала, жадно впитывая чудесный покой этого светлого, чарующего мгновения... Кругом витала волшебная, глубокая и ласковая тишина...