When Did Hitler Lose The War?
К огда Адольф Гитлер потерял шанс выиграть Вторую мировую войну?
Какой это был момент времени, что перед ним он все еще, возможно, мог выиграть войну, а после него его поражение было уже вопросом времени? (и долго еще продолжал сражаться, что стоило очень многих жизней).
Когда это произошло? Насколько рано или поздно?
Как на счет того, чтобы начать с относительно поздней даты, когда мы уверены, что поражение Гитлера было только вопросом времени, и от нее вернуться назад во времени к дате, которая отмечает произошедшие изменения и показывает, что Адольф Гитлер потерял шансы на победу в войне, которую он начал. Давайте посмотрим …
Лето 1944. Огромные неудержимые силы западных союзников продвигаются с запада и огромные неудержимые советские войска продвигаются с востока. Разрушительные массированные воздушные бомбардировки, как тактические, так и стратегические, которые истощенные Люфтваффе уже не могли остановить. Германские субмарины из охотников теперь превратились в дичь. Очевидно, что в это время Гитлер уже проиграл войну. Так что это хорошая отправная точка. Теперь давайте сделаем шаг назад во времени.
В середине 1944, перед днем “D”, Россию уже невозможно было остановить даже без вторжения во Францию. Роль западных союзников, конечно, была очень существенной. Угроза вторжения, которая держала значительную часть германских сил на западе, воздушная война, которая, все более и более разрушала способность Германии поддержать ее военную экономику, а также продолжающаяся серьезная материальная помощь России со стороны западных союзников, все это было очень важными факторами. Но я думаю, мы можем согласиться, что к середине 1944 года Германия уже проиграла войну, так как, хотя она и продолжала отчаянно сражаться, она уже не могла остановить продолжающееся продвижение России по всей Восточной Европе на пути к Берлину.
Если мы оглянемся во времени назад, мы сможем с уверенностью сказать, что с провалом ее последней крупной попытки под Курском в середине 1943 года, Германия была уже не в состоянии победить Россию.
Но на самом деле, если мы глубже посмотрим в детали ситуации, мы можем сказать, что, хотя Курск был последней крупной немецкой попыткой, и немецкая армия в этой попытке “сломала хребет”, она еще раньше уже не имела надежды. Если мы вглядимся в детали Курской кампании и детали Сталинградской битвы , то мы можем вернуться к Сталинградской кампании в конце 1942 года и сказать, что, когда советские войска начали свое гигантское контрнаступление и окружили крупные немецкие силы в и под Сталинградом, Германия потеряла стратегическую инициативу и способность остановить Россию.
Но даже если бы Германия быстро взяла или обошла Сталинград летом 1942 и продолжала продвигаться дальше в бескрайних степях южной России на восток и на юг к Каспийскому морю. Изменило бы это конечный результат? Нет, это могло только отсрочить его, поскольку исход войны был решен еще раньше.
В своей книге “Modern Times”, Пол Джонсон ясно отмечает точный момент времени, когда исход войны был решен. Его анализ разделяют другие ведущие авторы, а также разделял сам Уинстон Черчилль во то время, когда эти события происходили. Сохранившиеся военные отчеты немецких генералов позволяют нам ясно это видеть с точки зрения немецких вооруженных сил.
Очевидно, что Гитлер, вторгаясь в Россию, поставил на карту все. Очевидно, что нападение на Россию и провал попытки победить ее, мог означать только одно: что Германия будет побеждена.
Когда в июне 1941 началось немецкое вторжение в Россию , Германия потенциально могла победить Россию и выиграть войну. Ее первоначальные победы были громадны. Потери русских в живой силе, технике и территориях были невероятно огромны. Но Россия ОГРОМНА, с бесконечными ресурсами, ее солдаты стойки, а ее зима ужасна для тех, кто не полностью для нее экипирован. А немецкая армия определенно НЕ была экипирована для русской зимы, и знала это.
Но в первые недели вторжения немецкие успехи были таковы, что самонадеянный Гитлер решил, что хочет занять богатую Украину на юге даже прежде, чем взять Москву, сердце России. Для этого он приказал остановить наступление группы армий “Центр” на Москву и передать две ее танковые армии группам армий “Север” и “Юг”. Это было, возможно, самой большой ошибкой Гитлера, и его генералы много спорили с этим, но напрасно.
Потратив больше месяца на это отвлечение, 6 сентября 1941 Гитлер понял, что у него не хватает времени в его стремлении победить Россию до зимы , что его военный план рассматривал как главное условие без альтернативы .
Тогда он приказал сосредоточить все в бескомпромиссном усилии взять Москву “в ограниченное время до наступления зимы” . Группа армий “Центр” получила обратно две танковые армии плюс третью танковую армию, и дополнительную авиацию. 2 октября 1941 немецкая армия начала последнее наступление на Москву. Во 2-ой неделе октября было самоуверенное сообщение немецкого радио, что исход войны уже решен и Россия побеждена.
Но затем началась русская зима. Дожди и глубокая грязь замедлили немецкие танки и пехоту почти до остановки. Наступление возобновилось месяц спустя, когда грязь замерзла. В немецких городах начался экстренный сбор зимней одежды для не экипированных немецких солдат в России, которые все еще воевали в своем летнем обмундировании.
К концу ноября 1941 немецкие бронированные клинья достигли расстояния всего в 27 км от центра Москвы, но не могли продвинуться дальше из-за сильного сопротивления русских, а температура упала до -34C. Передовые немецкие наблюдатели могли видеть верхушки башен Кремля, но генерал Эрих Гёпнер, командующий передовой 4-ой танковой группой (Panzer Group 4), докладывал, что его войска “достигли своего крайнего предела, при физическом и психическом истощении, невыносимой нехватке личного состава, и отсутствии зимней одежды” .
Генерал Вагнер, главный офицер немецкой армии по тылу и снабжению, также написал рапорт, который был обобщен начальником штаба в словах “мы достигли предела в плане личного состава и техники” .
А затем, 6 декабря 1941, русская армия контратаковала выдохшихся немцев крупными свежими подкреплениями, прибывшими из Сибири и Дальнего Востока, и впервые вынудила немецкие войска к глубокому отступлению.
На следующий день, 7 декабря 1941, советское информационное агентство сообщило о первом с начала вторжения немецком поражении. В тот же день в Перл-Харбор Япония напала на США, и Соединенные Штаты со своим огромным военным потенциалом вступили в войну. В этот день Гитлер приказал прекратить наступление и перейти к обороне.
Неделю спустя, генерал Гёпнер сообщал:
мои 22 дивизии противостоят 43 русским дивизиям, ни одно из моих подразделений не способно атаковать или обороняться против более сильных войск. Все мои позиции находятся под угрозой. Нет топлива, нет корма для лошадей, солдаты засыпают стоя, все замерзло, почва промерзла на метр в глубину, что делает рытье невозможным
Как пишет Пол Джонсон, “на этом этапе стало ясно, что операция Барбаросса не удалась. Была необходима полностью новая стратегия” . Вместо этого 19 декабря 1941 Гитлер, германский диктатор и бывший капрал Первой мировой войны, назначил себя новым главнокомандующим германской армией, и с тех пор лично осуществлял ежедневное военное руководство. Он больше не доверял своим одаренным генералам, высокопрофессиональным лидерам самой эффективной военной машины в мире, чтобы выиграть для него войну. Он думал, что может преуспеть там, где они потерпели неудачу, и с тех пор игнорировал большинство их советов. Он полностью запретил любые отступления, что до конца зимы стоило немецкой армии почти одной трети ее личного состава в России. Генерал Гальдер писал “постоянная недооценка Гитлером врага становится гротескным” .
В 1941 году Россия пережила страшный удар. Еле-еле и с ужасными потерями, но она выжила, и с этого момента стала еще сильнее. С другой стороны Германия только довела себя до предела и даже дальше, но и этого было недостаточно. Когда зима закончилась, она взимается вперед снова со всеми своими оставшимися силами, и через год снова, когда закончилась следующая зима, но было уже слишком поздно. Ослабленная германская армия не могла достичь того, чего не удалось достичь в 1941 году.
Германия проиграла войну в декабре 1941, когда потерпела неудачу в своей бескомпромиссной попытке победить Россию до наступления зимы. И, в дополнение к этому, в момент провала Германии в войну вступили США и их дополнительный огромный военный потенциал в дальнейшем обеспечил Германии поражение.
Мы можем спросить, проиграла ли Германия войну еще ранее, например когда она не смогла победить Великобританию при помощи самолетов и субмарин, оставив ее как важную в будущем базу для крупных американских сил и Второго фронта. Или когда она только начала свое вторжение в Россию. Ответ на это отрицательный. У Гитлера были варианты и возможности пока он не был в состоянии войны с Россией, ничто еще не было окончательным. Когда он вторгся в Россию, он мог еще все сделать по-другому, например, с самого начала сконцентрировать усилия на Москве, и представить войну как кампанию за освобождение от зверского режима Сталина , чтобы смягчить сопротивление России. Но Гитлер с самого начала вмешивался в военное проведение вторжения, а беспрецедентная жестокость нацистов, которые поставили своей целью уничтожить и поработить их, не оставила несгибаемым русским людям другого выбора, кроме как вести их самую жестокую войну, и использовать их бесконечные ресурсы гораздо лучше, чем когда-либо. Тем самым, Гитлер потерял свои последние оставшиеся варианты и свой шанс на победу в войне.
Таким образом в декабре 1941 года у ворот Москвы война Гитлера была проиграна. До конца войны потребовалось еще более 3-х с половиной лет, благодаря выдающемуся умению сражаться и лояльности немецкого солдата, но он уже не мог победить.
Чтобы понять, почему Гитлер проиграл войну Сталину, давайте вначале рассмотрим такой пример: май 1944 года, готовится мощнейшая операция не только Второй мировой войны, но всей истории человечества – Белорусская наступательная. В кабинете верховного главнокомандующего находятся сам Сталин и два его заместителя – Василевский и Жуков. Всё они обдумали, всё спланировали, всё взвесили. Теперь вызывают по одному командующих фронтов и ставят им боевые задачи.
Наступает очередь генерала Рокоссовского. Он заходит в кабинет Сталина, слушает. Ему всё объясняют и спрашивают, всё ли генерал понял. А тот отвечает, что понял всё, но у него есть собственное решение, и оно гораздо лучше предложенного ему варианта. Спорить со Сталиным – смертельный риск. А тут ещё и его ближайшие помощники находятся, так что риск утраивается.
Но Рокоссовский настаивает на своём, и ему предлагают выйти из кабинета в другую комнату и хорошенько подумать. Выходит генерал, думает. А думать есть о чём. Он прошёл через пыточные застенки, сидел в камере смертников, снова-то не хотелось бы.
Вновь вызывают его в кабинет верховного, и Сталин спрашивает:
– Ну что, товарищ Рокоссовский, подумали?
– Так точно, товарищ Сталин, подумал.
– И что надумали?
– Считаю своё решение единственно верным и правильным.
Прошёлся Сталин из угла в угол, пыхнул трубкой. Сухо сказал:
– Идите, ещё подумайте.
Вышел генерал из кабинет, опять думает. Но можно ведь и не рисковать, а просто выполнить приказ. К тому же, исход войны уже предрешён, речь идёт лишь о цене и сроках победы. Можно со всем согласиться, а после смерти Сталина написать в мемуарах, что глупый вождь ставил глупые задачи, а у меня было блестящее решение, но его не поняли и не оценили.
И вот вновь вызывают строптивого генерала в сталинский кабинет. Опять верховный задаёт вопрос:
– Подумали, товарищ Рокоссовский?
– Подумал, товарищ Сталин.
Подошёл Сталин вплотную к мятежному генералу, смотрит ему прямо в глаза. А Рокоссовский тоже прямо в рысьи сталинские глаза сморит. Знает, что нельзя взгляд отводить. Вождь это расценивает как неискренность, как камень за пазухой. А поэтому выдержал генерал тяжёлый взгляд гения всех народов, не спасовал, проявил твёрдость характера.
Отошёл Сталин, встал возле огромной карты, задумался. В кабинете тишина наступила звенящая. Жуков с Василевским на Рокоссовского не смотрят, ждут, что верховный решит. А тот повернулся к генералу, коротко бросил:
– Ну что же, действуйте, как считаете нужным, товарищ Рокоссовский.
И генерал Рокоссовский начинает действовать по своему плану. Уже на второй день Белорусской наступательной операции Сталин и его окружение поняли, что решение строптивого генерала было не просто великолепным, а гениальным. Через неделю после начала операции 29 июня 1944 года Рокоссовскому вручили бриллиантовую звезду Маршала Советского Союза, а 30 июля Золотую Звезду Героя Советского Союза.
Сталин со своими маршалами и генералами
А теперь давайте перенесёмся в 1941 год в ставку Гитлера. Там конфликт: что предпринять, наступать на Москву или повернуть на Киев? Если идти на Москву, то все тылы останутся открытыми. И тогда из-под Киева будет нанесён удар, который отрежет немецкую армию от баз снабжения. А если наступать на Киев, то будет потеряно драгоценное время. На Москву придётся наступать глубокой осенью по колено в грязи. И как поступить в такой ситуации?
Гитлер считает необходимым повернуть на Киев. Гудериан против, но он выполняет приказ фюрера, не протестуя. Много лет спустя он написал в своих мемуарах, что наступление на Киев стало главной ошибкой, которая и привела к краху немецкую армию. Гудериан – очень умный человек. Он имел аналитический склад ума и был блестящим стратегом. Его мемуары по сей день пользуются огромной популярностью. Но кроме ума нужно ещё иметь характер, волю и мужество отстаивать свою точку зрения.
Мемуары всех немецких генералов пронизаны идеей: Гитлер был недалёким человеком, плохим стратегом и заставлял нас выполнять глупые приказы. Но почему же вы их беспрекословно выполняли, почему не спорили, почему не доказывали свою правоту? Если у генерала гениальная голова, но он выполняет идиотские приказы фюрера, то грош цена такой голове, от неё никакого толка нет.
В своё время великий Никколо Макиавелли сказал: «Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает ». Сталин своих генералов перед войной беспощадно расстреливал. Но всё равно находились такие, которые, рискуя свободой и жизнью, спорили с вождём, доказывали свою правоту. А Гитлер перед войной никого из своего окружения не расстреливал, наоборот, давал своим приближённым награды и новые знания. Но у него не нашлось ни одного генерала, способного отстаивать свою точку зрения.
Рассматривая вопрос, почему Гитлер проиграл войну Сталину, нужно заметить, что самое страшное для диктатора, оказаться в ситуации, когда все поддакивают, соглашаются с любыми решениями правителя и восхваляют их. Даже самый умный человек в такой ситуации теряет ориентиры, любой мудрец теряет способность замечать свои ошибки. А поэтому он их повторяет и умножает. Именно в такой капкан и попал Гитлер со своей кадровой политикой.
Но не будем голословными и обратимся к дневникам министра пропаганды фашисткой Германии Геббельса. Они для публикации не предназначались. В эфире министр пропаганды кричал одно, а в дневниках писал совсем другое. Ценность дневников заключается в том, что Геббельс в последние месяцы существования Третьего рейха выдвинулся на второе место после Гитлера.
Фюрер на заключительном этапе своего правления соратников расстреливал, снимал с должностей, исключал из партии, отправлял в отпуск. Многие сами изменили Гитлеру, но Геббельс остался с ним до конца. В своём политическом завещании фюрер назначил министра пропаганды канцлером вместо себя, но тот единственный раз не подчинился и не принял этот пост. Он последовал за вождём и разделил его судьбу: убил своих детей и вместе с женой застрелился. Этот человек во время краха Третьего рейха был ближе всех к Гитлеру. И что же волновало его больше всего в 1945 году?
Нехватка танков, пушек, самолётов, металла, угля, нефти. Нехватка хлеба. Всё это волновало Геббельса. Но больше всего его раздражала слабость высшего руководящего состава германской армии. Вот что написал министр пропаганды с своём дневнике 28 февраля 1945 года: «Если кто-то вроде Геринга идёт совсем не в ногу, то его нужно образумить. Увешанные орденами дураки и надушенные фаты не должны быть причастны к ведению войны. Их нужно без всякой жалости устранять ».
Все записи не перескажешь, их нужно читать. Но суть очень простая: у фюрера настоящих полководцев нет. Он не может положиться на своих военных советников. Они его часто обманывают и подводят, и он должен сам заниматься каждым второстепенным вопросом. Пока всё шло прекрасно, вокруг табуном толпились гениальные полководцы, но вот наступил крах, и куда те гении подевались? Они превратились в абсолютно неспособных и усталых старцев. Они действуют по шаблонам Первой мировой войны и совершенно не владеют ситуацией.
Вот что написал Геббельс 13 марта 1945 года: «В приёмной фюрера ожидают наши генералы. Это сборище усталых людей действует на меня удручающе. У фюрера практически нет авторитетных военных советников. Большинство этих людей – ничтожество. Вождь нации собрал вокруг себя только слабохарактерных людей, на которых невозможно положиться в критической ситуации ».
А что пишет Геббельс о врагах? «Англо-американцы оказались исключительно негибкими в достижении своих военных целей. Черчилль – старый преступник. А вот Сталин мне кажется большим реалистом, чем англо-американские безумцы. Он обращается с Рузвельтом и Черчиллем как с глупыми мальчишками. Я сообщил фюреру своё мнение о советских маршалах и генералах. Мы не можем с ними конкурировать, и фюрер полностью разделяет моё мнение. Наш генералитет слишком стар, и он изжил себя ».
Гитлер со своими генералами
И действительно, Сталин завершил войну с несокрушимой армией и целой когортой выдающихся генералов и маршалов. Среди них можно назвать Василевского, Жукова, Рокоссовского, Малиновского, Говорова, Конева, Черняховского, Голованова, Рыбалко, Мерецкова, да разве всех перечислишь. А Гитлер завершил войну со старыми беспомощными военачальниками, которые боялись брать ответственность на себя, а приказы фюрера исполняли плохо или вообще игнорировали.
И вот теперь, размышляя о том, почему Гитлер проиграл войну Сталину, следует признать, что немецкие генералы хотя и обладали аналитическим умом, но уступали советским генералам в самом главном. У них не было воли, принципиальности, готовности рисковать жизнью ради общего дела. О величии и ничтожности стратегов судят по результатам войны. И каковы эти результаты? Полный разгром фашистской Германии и позорная капитуляция.
У Гитлера были стратеги очень высокой пробы, но таких генералов и маршалов как у Сталина, у него не было ни в начале, ни в конце войны. Ни одного. Германия проиграла войну СССР потому, что сталинские военачальники стояли по уровню подготовки неизмеримо выше гитлеровских стратегов. А их основным качеством было мужество, благодаря которому они отстаивали свою точку зрения даже перед Сталиным.
Александр Семашко
1941 год — мощнейшая военная машина того времени, подстегиваемая свои лидером Гитлером, уже безраздельно доминировавшая в Европе, двигалась к Москве.
Немцы реализуют план “Барбаросса”. Он предполагал полную оккупацию стратегически значимых участков территории Советского Союза всего через полгода после начала вторжения. Немецкое военное командование ставило своей задачей захват Москвы к концу августа 41-го. Грузия и Азербайджан, как последние промышленные сегменты СССР, подлежали покорению уже в первых числах ноября.
На секретных бумагах в штабе оперативного руководства верховного главнокомандования вооруженных сил вермахта Советский Союз переставал существовать уже через пять месяцев после июньского нападения Германии.
Оптимизм фашистской ставки был понятен — группы армий “Север” и “Центр” действительно вполне успешно выполняли смертоносный график. Но “Юг” же начинал серьезно увязать в Украине. Гитлер начинал нервничать, требуя скорейшего захвата донбасского региона — поставки угля, вооружений и нефти с кавказских бассейнов давали шанс СССР перевести войну из молниеносной в затяжную..
При всем своем перевесе в бронетанковой технике и лучшей подготовке армии, Германия была не готова вести длительную войну с СССР — разбуженный медведь мог встать на все свои четыре лапы очень скоро. Стремительная индустриализация и перевод советской промышленности на военные рельсы начали давать свои плоды и Гитлер видел в этом угрозу всей кампании.
План “Барбаросса” предполагал разделение и передачу бывшей территорий Союза под управление коалиционных правительств для облегчения контроля за столь обширными пространствами. Никакая Германия не смогла бы самостоятельно проглотить столь крупный откусанный кусок. Поэтому в умах фашистских стратегов захваченная Россия должна была разделиться таким образом — север (Сталинград) контролирует финский корпус Оси, Прибалтика, Украина и Белоруссия передаются под протектораты Италии и Греции.
Что пошло не так?
Однако чрезвычайно важным условием для воплощения этой программы в жизнь являлось отсечение от индустриального организма страны Харькова с его сильной промышленной компонентой и богатого ресурсами Юго-Востока Украины. Гитлер, расставляя приоритеты согласно текущего положения дел на фронтах к концу лета 41-го, был готов пожертвовать первоначальным графиком захвата и даже отказаться от намеченного штурма Москвы, отложив его на начало зимы. А положения на тот момент были такими, что ни “Север”, ни “Юг” не могли похвастаться полноценным успехом в Прибалтике или в Центральной Украине.
Оставались серьезные опасения, что не оказав поддержку своим “крыльям” и предприняв попытку штурма столицы СССР, группа армии “Центр” может подвергнутся контратакам с флангов в самый неподходящий для этого момент. Бои за Киев принесли армии вермахта тактический успех, но в стратегическом значении задержка развития наступления на южном участке фронта привели к потере времени и инициативы — запланированное выдвижение на Москву началось лишь к середине осени, когда погодные условия уже играли против атакующей стороны. План “Барбаросса” был уже надломлен — его основное кредо о разгроме противника до начала осенне-зимнего периода потерпело фиаско.
Начало конца
Основными причинами, по которым плану “Барбаросса” не суждено было реализоваться считаются ошибочная оценка мобилизационного потенциала Союза и преуменьшение оборонной способности Красной Армии. Основываясь на разведданных, стратегические гении вермахта предполагали, что при стремительном развитии наступления Красная Армия не успеет перебросить свои силы, расположенные в Сибири и на Дальнем Востоке к западным границам страны. А местные мобилизационные возможности советского командования смогут противопоставить захватчикам до конца года не более 40 спешно сформированных дивизий. Из этого расчета был сформирован боевой резерв, который выделял из оккупированной Европы ограниченный контингент численностью до полумиллиона человек. Даже при спрогнозированных ожидаемых потерях в живой силе со стороны германских войск данный резерв мог подпитывать фронт не дольше нескольких месяцев.
Увязнувшее же наступление грозило не только срывом планов по захвату территории Советского Союза, но ставило на карту боеспособность армий Фюрера и в самой Европе. К неприятному удивлению немецких генералов руководство Красной Армии обеспечило только за первые пару месяцев войны мобилизацию целых трехсот двадцати дивизий вместо ожидаемых противником полусотни. Также поражала и обороноспособность советских войск, успевших развернуть уже на самом начальном этапе войны из каких-то двухсот двадцати действующих дивизий вполне осязаемую полосу препятствий для немецких армий. Упорное сопротивление Советского Союза при проведении гитлеровцами операции Тайфун продемонстрировало окончательный провал плана “Барбаросса” — битва за Москву оказалась началом конца всего Третьего Рейха. В тот момент, когда в декабре 41-го части Красной Армии, оборонявшие Москву перешли в контратаку, дав начало последующей январской наступательной операции, Гитлер понял — все надежды на скорую и легкую победу над СССР отныне похоронены навсегда!
Назад в берлогу
Даже для Гитлера, верившего в особую исключительность нордической арийской расы было понятно, что контролировать всю Европу, находясь в состоянии затяжной войны с гигантским Советским Союзом такая страна, как Германия, с размерами, сопоставимыми с Беларусью, попросту не сможет. Германии банально не хватило бы ни дипломатических, ни армейских ресурсов. Гитлера нельзя назвать провальным стратегом, но он допустил серьезную ошибку, напав на СССР в 41-м. Даже опережая по развитию военно-промышленного комплекса все европейские страны и Союз на целую пятилетку, Германия не имела достаточной потенции для контроля всех захваченных земель. После захвата Европы, Гитлеру потребовалось бы еще лет семь для полноценной ассимиляции ресурсного потенциала с приобретенных территорий.
И только после этого можно было бы говорить о полноценном расширении нацизма на Восток. Но, очевидно, Гитлер настолько не доверял Сталину, настолько опасался результативности тоталитарно-коммунистического подхода в промышленности и экономике, что сделал рискованную ставку на план “Барбаросса”. Однако, фашистская гадина подавилась слишком большим куском, который умудрилась откусить. И хотя Гитлер, благодаря своему упрямству и больному эго будет еще три года отчаянно посылать верных сынов Германии на смерть, для него самого и для большинства из его окружения становится ясно, что остановка в декабре 1941-го под Москвой немецкого военного катка, сумевшего смять всю Европу — это приговор мечте о доминировании и главенстве нацистской идеологии над всем цивилизованным миром.
Через месяц Россия отметить День Победы, а остальной мир - День памяти и примирения. Самая кровавая война завершилась поражением вермахта и подписанием генералом-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем Акта о безоговорочной капитуляции Германии в той страшной войне. К началу вторжения немцев в СССР их армия являлась лучшей в Европе, да и, пожалуй, во всем мире. Почему же Третий Рейх проиграл ту войну?
Переоценка собственных сил
Многие специалисты уверены, что Гитлер проиграл Вторую мировую войну по причине большой самоуверенности и переоценки сил Германии. За основу при вычислении численности снабжения, оружия и войск при плане атаки на СССР принимались во внимание итоги французской кампании. Немцы праздновали успех и были уверены, что последующие военные противостояния также станут удачными: доселе армия Франции считалась лучшей сухопутной армией. К 1939 году Французская республика являлась третьей страной на планете по числу самолетов и танков, и четвертой по силе своего флота. Два миллиона солдат - общая численность французских войск перед нападением Гитлера.
Вторжение в СССР внесло определенные коррективы в ход дальнейших боевых действий немцев. Блицкриг оказался ошибочным, его осуществление оказалось не по силам Берлина. Во второй половине 1941 года план "Барбаросса" провалился, что стало большим минусом в плане стратегии высшего командования национал-социалистов.
Перенос даты высадки на Великобританию
Первый налет на Объединенное королевство германцы совершили 15 августа 1940 года. Именно этот день считается началом Битвы за Британию. Нападение оказалось неудачным для гитлеровцев: люфтваффе лишилась 75 самолетов, тогда как противник - почти в два раза меньше (34).
Последующие полеты также не приносили успеха и 17 сентября того же года Фюрер издает приказ о переносе плана о высадке на острова Королевства на другое время. Этим планам так и не удалось реализоваться. Весной 1941 года стартовала кампания на Балканах, а летом - в СССР. Спустя год немцы полностью отказываются от попытки захватить англичан. Историки предполагают, что данный шаг Гитлера стал его самым главным стратегическим провалом во время войны.
Сложности с союзниками
Адольф Гитлер в Первую мировую войну получил чин ефрейтора, воевать он хотел, но, наверняка понимая, что немцы сами не сумеют одолеть весь мир, пытался заручиться союзниками. Здесь добиться полного успеха Фюрер не смог, а страны "Оси" так и не стали единой непобедимой силой. Сателлиты Берлина обладали собственными целями во Второй мировой войне, отличавшихся от стремлений и намерений вождя Германии.
Японцы не хотели воевать с Советами, а боролись с американцами. Испания отправила на Восточный фронт только одну, "голубую" дивизию, а Венгрия и Румыния не могли помириться между собой.
Единственные силы, кто мог бы реально помочь немцам одолеть СССР - антисталинские организации и их военные формирования, как белоэмигрантские, так и антисоветские из числа бывших военнопленных. Сотни тысяч русских людей, которых не устраивал тот режим, существовавший в пределах Советского Сюза, искренне считали, что их Родина достойна лучшего правительства, а народ - жизни. Пусть и с гитлеровцами, но с самым честным и воодушевленным желанием они пытались бороться против большевизма. Вместе с тем, Гитлер боялся создавать единую русскую национальную армию, вероятно, предполагая, что она в конце войны просто не даст ему права владеть Россией.
"Невозможность поражения"
Немецкие историки, занимающиеся изучением и исследованием причин поражений Германии в войне, считают, что существовала своеобразная "табуизация" проигрыша страны, которая присутствовала во всех системных уровнях государства, а также в армии. Антигитлеровская сторона принимала все решения на общих советах, в своих расчетах и прогнозах учитывались даже и варианты возможных уступок и поражений.
В Тысячелетнем Рейхе такого не было. Все пораженческие настроения уничтожались сразу. Эксперты считают, что из-за этого немцы и не смогл обустроить налаженную военно-политическую систему ведения войны. Ученый Берндт Вегнер пишет: " Звучит неожиданно, но большую часть войны Германия вела в импровизированном тоне". Уже в конце войны, в период Берлинской операции Гитлер все-таки верил, что корпусы Буссе, Венка и Штайнера подойдут к столице своей страны и разобью красноармейцев. Но спасти стремительно рушившийся Рейх уже никто не мог спасти.
Подпишитесь на нас
Сталин понимает, конечно, то, что понял даже экс-кайзер Вильгельм: что именно при затяжной войне Гитлер идет навстречу величайшей катастрофе.
- 1 -
Принято считать, что Германия была подготовлена к войне так слабо, что сумела в самых благоприятных условиях противостоять Советскому Союзу всего только пять с половиной месяцев. Германские войска вступили на советскую территорию 22 июня 1941 года, а 5 декабря началось советское контрнаступление под Москвой, это означало конец гитлеровской Германии. Конечно, после этого были еще Сталинград, Курск, была Белорусская стратегическая наступательная операция. Но все это - лишь новые удары по зверю, который был смертельно ранен под Москвой.
Именно этой точки зрения придерживаются многие гитлеровские генералы, например В. фон Меллентин: «Битва под Москвой была поворотным пунктом войны, начиная с этого момента победа для нас была уже недостижима» (Panzer Battles. р. 429).
Однако не является ли эта точка зрения чересчур оптимистичной? Могла ли не готовая к войне Германия продержаться пять с половиной месяцев против могущественной Красной Армии? Ясно, не могла. Она должна была проиграть войну гораздо раньше. И проиграла.
На этот счет есть более авторитетные мнения. 29 ноября 1941 года, еще до начала внезапного советского контрнаступления, когда германские генералы считали, что сил у Сталина больше нет, министр вооружения и боеприпасов Германии Ф. Тодт рекомендовал Гитлеру войну против Советского Союза прекратить. Тодт считал, что «в военном и экономическом отношении Германия войну уже проиграла» (К. Reinhardt. Die Wende vor Moskau. s. 184).
Так что Германия, по мнению министра вооружения и боеприпасов, сумела продержаться не пять с половиной месяцев, а пять месяцев и одну неделю.
Но Ф. Тодт видел ситуацию из далекого уютного Берлина. Смысл происходящего тут понимался не сразу. Фронтовики сообразили раньше него. Служебный дневник генерал-полковника Ф. Гальдера, запись 24 ноября 1941 года: «Подполковник Кальден (офицер связи при штабе 2-й танковой армии) доложил об обстановке и состоянии войск армии… Наступать дальше командование армии считает невозможным».
И вот еще запись в тот же день: «Генерал-полковник Фромм: обрисовал общее военно-экономическое положение. Падающая кривая! Он полагает, что необходимо перемирие».
Это заявлено через пять месяцев и два дня после вступления на советскую территорию: НЕОБХОДИМО ПЕРЕМИРИЕ!
- 2 -
Однако и эти оценки завышены.
Достаточно много весьма авторитетных германских генералов считают, что поражением Германии во Второй мировой войне следует считать дату 21 августа 1941 года. В этот день Гитлер отдал приказ временно отложить наступление на Москву, а вместо этого - нанести удар на юг с целью окружения советских войск под Киевом. Операция была проведена. В киевском котле немцы захватили 665 000 советских солдат и офицеров, 884 танка, 3178 орудий, сотни тысяч тонн боеприпасов, топлива, запасных частей и продовольствия. Однако победа под Киевом была тактической. Это для какой-нибудь армии, например для британской, которая в тот момент доблестно воевала в Африке против двух немецких дивизий, такие потери могли показаться высокими. Для Красной Армии такие потери неприятны, но переносимы. Это вынужден был признать и сам Гудериан: «Бои за Киев, несомненно, означали крупный тактический успех. Однако вопрос о том, имел ли этот тактический успех и крупное стратегическое значение, остается под сомнением» (Воспоминания солдата. с. 305).
Действительно, немцы захватили пленных и трофеи. Но! Но потеряли целый месяц. И какой! Сентябрь. Последний месяц, в котором их не готовая к войне армия могла воевать в России. Дальше - октябрь и распутица, ноябрь и мороз. Бои за Киев (сколько бы гитлеровцы ни захватили пленных и трофеев) означали переход к затяжной войне, которая для Германии была гибельной. Другими словами, решение Гитлера от 21 августа о повороте на Киев означало проигрыш в войне против Советского Союза.
Если бы не повернул, если бы шел прямо на Москву, то ничего от этого не изменилось бы. Все равно война становилась затяжной, а следовательно, для Германии смертельной.
И не могло это кончиться добром: бросить на Москву главные силы и снабжать их конными упряжками через никем не защищенные территории. Представим: войска германской группы армий «Центр» наносят удар на Москву. Фланги открыты. Тыл не прикрыт. Резервов нет. Снабжение наступающих германских войск возможно только по единственной весьма уязвимой и достаточно поврежденной железнодорожной линии Минск - Смоленск - Вязьма - Москва и гужевым транспортом.
С севера над этими никем не защищенными территориями, по которым бредут гужевые обозы, нависают войска советского Северо-Западного фронта численностью около полумиллиона солдат с сотнями танков и тысячами орудий. Сами они практически неуязвимы, так как находятся на непроходимых для немецких танков Валдайских высотах. Гальдер, запись 25 июля 1941 года: «Нам докладывают, что местность для нас непроходима, а противник оттуда постоянно ведет контратаки…».
С юга, из районов Киева, Конотопа, Брянска единственной линии снабжения и гужевым обозам угрожают войска советских Юго-Западного и Брянского фронтов, численностью более миллиона солдат с тысячью танков и пятью тысячами орудий.
В этих условиях рывок на Москву был рывком в мышеловку.
Если бы Гитлер пошел на Москву, оставив открытыми фланги, и проиграл, то недобитые гитлеровцы потом сказали бы: а ведь мы советовали идти на Киев и захватывать Украину.
Гитлер пошел на Киев, захватил Украину… и проиграл. Недобитые гитлеровцы говорят: а ведь мы советовали идти на Москву.
А между тем никакого выбора у Гитлера не было. И это сами гитлеровцы понимали вполне четко. Генерал-полковник Ф. Гальдер, запись в дневнике 7 августа 1941 года: «На вопрос о том, что должно быть нами захвачено: Москва или Украина или Москва и Украина, следует отвечать - и Москва, и Украина. Мы должны это сделать, ибо в противном случае мы не сможем разгромить противника до наступления осени».
Уже идет август. До сентября осталось три недели. Сама постановка вопроса в августе о том, куда идти, - свидетельство полного провала германской стратегии. Если идти на Москву, то до распутицы не будет захвачена Украина и тогда за Украину придется воевать осенью и зимой. Если идти на Украину, то до наступления распутицы не будет захвачена Москва. Тогда сражение за Москву падает на осень и зиму. Можно выбрать одно, можно другое - при любом выборе от грязи, мороза и снега им уже не уйти. В любом случае война уже получилась затяжной без перспективы германской победы. А ведь еще надо Ленинград захватить. Нельзя и Крым оставлять Сталину. Крым - это базы советской авиации для разгрома нефтяной промышленности Румынии. Гитлер и это понимал.
Гальдер, запись 22 августа: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и содействие финским войскам… Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для обеспечения подвоза нефти из Румынии».
Перед ними множество стратегических целей, и все - первостепенные. Если не захватишь Крым - проиграешь войну. Не захватишь Ленинград - проиграешь войну. Не захватишь Донецкий бассейн - проиграешь войну. Не захватишь Кавказ - проиграешь войну. Не захватишь Москву - проиграешь войну. Постоянная гонка за множеством зайцев.
А если захватишь Москву, надо будет еще дойти до Казани, Куйбышева, Саратова и Астрахани. Еще надо на Волге аэродромы построить и задавить «последний промышленный район» на Урале.
За оставшиеся три недели августа?
- 3 -
Мы можем сколько угодно спорить о том, что было бы, если главные силы германской армии не повернули в августе на Киев, а пошли на Москву. Однако сама постановка этого вопроса выдает полное военное невежество как некоторых знаменитых германских генералов, так и их защитников.
С доисторических времен известно, что географический пункт, каким бы важным он ни казался, не может являться целью операции. Такой целью может являться только армия противника. «Ни одна из войн, в том числе и Вторая мировая, не опровергли правильности основного принципа: целью стратегии должно являться уничтожение вооруженных сил противника. Этот принцип остается неизменным, он должен быть основным лейтмотивом для действий на войне» (Генерал-полковник Лотар Рендулич. Управление войсками. с. 37).
Разгромите вражескую армию, и тогда все ваше - и беззащитная столица противника, и его промышленность, и население.
А воевать против столицы противника - это идиотизм на уровне Бонапарта. Разгроми Кутузова - тогда Москва будет твоей. И Петербург тоже. Брать Москву, не уничтожив армию Кутузова, - это то же самое, что, бросив оружие, насиловать чужую жену, зная, что ее разъяренный супруг заряжает дробовик. Захватывать чужую столицу, не разгромив армию противника, - это глупость на уровне Тухачевского. Тот тоже рвался в Варшаву в 1920 году, понятия не имея, где находятся польские войска. Надо сначала найти армию противника, навязать ей сражение, разгромить, тогда столица сама падет к ногам победителя. А рваться в столицу противника, не разбив его армию, - то же самое, что забраться в сокровищницу султана и набивать мешки драгоценными камнями, зная, что где-то тут, за занавеской, спрятались лиловые нефы с секирами. Было бы умнее сначала с ними разобраться…
Тухачевский рвался в Варшаву, знал, что армия Пилсудского рядом, но не знал, где именно. Тухачевский эту опасность игнорировал. И получил удар сокрушительной силы в левый бок. Войска Тухачевского были разбиты, пленены и интернированы в Восточной Пруссии или позорно бежали. Сам Тухачевский спасся только потому, что трусливо прятался в Минске, когда его войска были под Варшавой.
Если бы гитлеровские войска шли на Москву, то получили бы из района Киева такой же удар, как Тухачевский под Варшавой, и тоже в левый бок, а еще и в правый - с Валдайских высот.
- 4 -
Казалось бы, о чем гитлеровцам спорить: на Москву идти или на Киев? Нужно просто действовать по плану. Что там в гитлеровских планах записано: прямо на Москву или повернуть на юг?
Раскопаем гитлеровскую директиву No 21 и обнаружим, что там на этот счет ничего не сказано. Перед войной ни Гитлер, ни его гениальные полководцы об этом просто не думали. Более того, они такую ситуацию начисто исключали. Вся гитлеровская директива о том, что «отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено». Предполагалось разгромить Красную Армию на Правобережной Украине, не допустив отхода за Днепр. А за Днепром, считалось, никаких советских войск нет и быть не может.
Ни Гитлер, ни его генералы, ни его разведка ничего не знали о семи армиях Второго стратегического эшелона Красной Армии, которые тайно сосредоточивались позади Первого стратегического эшелона. Они понятия не имели о том, что позади - еще и Третий стратегический эшелон. Они не принимали в расчет, что, помимо трех стратегических эшелонов, практически мгновенно могут быть созданы сотни новых дивизий, десятки корпусов и армий, что разбитые у границ армии могут быть столь же быстро восстановлены.
По гитлеровскому замыслу за Днепром советских войск не должно было бы быть, но они там оказались. И в миллионных количествах. В августе 1941 года приграничные сражения завершились блистательными победами германской армии, но все равно война вышла на «широкие просторы русской территории», что гитлеровскими планами не предусматривалось. Проще говоря, уже в августе война пошла своим путем, совсем не тем, который намечался Гитлером в его директиве.
Но даже и это не главное. В августе непредусмотренный поворот на Киев был возможен, а вот движение на Москву в августе было невозможно. Просто из-за неготовности германской армии к войне. В середине августа топливо для танков и самолетов было на исходе. На короткий рывок 2-й танковой группы из-под Конотопа на Лохвицу и 1-й танковой группы из-под Кременчуга на ту же Лохвицу бензин был. А для движения на Москву всей германской армии бензина не было. И это зафиксировано в документах и даже в дневнике Гальдера. Запись 17 августа 1941 года: «Серьезность положения с горючим известна всем… Можно удовлетворить только самые насущные потребности. Проведение каких-либо новых операций, требующих больше горючего, невозможно».
Вот оно: невозможно! Не прошло и двух месяцев войны, а проведение крупных операций невозможно. Да как же они к войне готовились?!
Наступление на Москву - это сверхмощная операция. А захват Москвы - еще одна. Кое-как наскребли топливо для двух танковых групп, которые наносили удары в тыл киевской группировке советских войск. Но обеспечить всю германскую армию топливом для удара на Москву, для окружения Москвы, для ее захвата, для отражения возможных контрударов в августе было невозможно. Так что у Гитлера в августе 1941 года не было выбора: на Москву или на Киев. Было возможно только на Киев. На Москву керосину не хватило.
Таким образом, приказ Гитлера от 21 августа 1941 года о повороте на Киев ничего не решал. Поход на Москву при хорошей погоде из-за нехватки топлива был невозможен. А в октябре и далее он не мог быть успешным из-за погоды. Иными словами, уже 21 августа 1941 года Гитлеру надеяться было не на что.
Был бы в августе бензин, можно было бы рассуждать: на Москву или на Киев? Но бензина не было. Потому, если бы не повернули на Киев, то тогда все равно надо было остановиться и ждать, пока в Румынии накачают достаточно нефти, превратят ее в топливо для самолетов, танков и машин и доставят в районы Могилева - Витебска - Полоцка. А это могло случиться только в последней декаде сентября. Без этого поход на Москву невозможен. Поэтому нет смысла спорить о том, следовало ли в августе идти на Москву. Незачем спорить о том, чего не могло быть.
Проблемы с бензином возникли не 17 августа, а раньше. Запись в дневнике Гальдера 4 августа 1941 года: «Положение с горючим в данный момент не позволяет использовать моторизованные части для наступления в южном направлении. Для пополнения и отдыха танковых частей потребуется 14 дней».
Трудно понять, зачем пополнять танковые части, если раньше Гальдер писал в дневнике, что советские войска разбиты и не способны создать сплошной фронт. Вот запись 3 июля 1941 года: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней». Через месяц выясняется, что немецкие танкисты не могут дальше воевать, если им не дать 14 дней отдыха.
Они планировали блицкриг за три летних месяца. Но в августе им надо отдыхать…
И не только о бензине речь. Дневник Гальдера, запись 11 августа 1941 года: «Верховное командование очень ограничено в ресурсах… израсходованы наши последние силы…»
- 5 -
Они планировали блицкриг. Но у них кончились силы. Уже в первой половине августа. Еще не прошло и двух месяцев войны. Они только в Белоруссии и на Украине. Причем пока еще на Правобережной Украине. На территорию России они вступили на самый краешек. А у них уже израсходованы последние силы. Это ли не признание полного провала и поражения!
Провал блицкрига виден невооруженным глазом и до этой даты. Запись 5 августа: «Войска физически устали. Фюрер заявил (и это ему внушили мы, но закулисным образом), что нынешнее развитие ситуации приведет, как и в прошлую мировую войну, к стабилизации фронтов».
Днем раньше, 4 августа 1941 года, в Борисове, в штабе группы армий «Центр», состоялось совещание высшего командного состава. Присутствовал Гитлер.
«Генерал-полковник Г. Гудериан: докладывает обстановку на фронте 2-й танковой группы, включая потребности восполнения потерь в офицерах, унтер-офицерах и солдатах, а также в технике. В случае подвоза необходимого количества новых двигателей можно на 70 процентов восстановить боеспособность танков для ведения глубоких операций, а в случае подвоза только запасных частей - лишь для ведения ограниченных операций.
Генерал-полковник Гот: докладывает обстановку на фронте 3-й танковой группы и особенно подчеркивает, что дальнейшие операции можно вести лишь с ограниченной целью, если не будут подвезены новые двигатели» (Совершенно секретно! Только для командования. М.: Наука. с. 303).
Вот она - готовность к войне. Они планировали блицкриг. Они дошли до Смоленска. Они прошли 670 километров по советской территории, и танковые двигатели больше не тянут. Понятно, танки на войне идут не по прямой линии. Это надо учитывать. Это называется коэффициентом маневра. У хороших командиров коэффициент маневра равен 1,3. Если коэффициент выше, значит, командиров надо снимать, судить, а на их место ставить грамотных людей. Блицкриг - это прорыв и стремительный бросок массы танков вперед к намеченной цели. Как бросок советских танковых бригад в тыл 6-й японской армии в августе 1939 года: никакого маневрирования! Как бросок германских танковых дивизий к морю в мае 1940 года. Как удар советских танковых корпусов под Сталинградом: опять же никакого маневрирования. Две танковые лавины на максимальной скорости рвутся навстречу друг другу, чтобы замкнуть кольцо окружения. Как удар 6-й гвардейской танковой армии в августе 1945 года: никаких маневров, вперед к океану!
Если основная масса германских танков бесполезно маневрировала, значит, это уже не блицкриг.
Ладно, добавим великим германским стратегам 300 километров на бесполезные маневры. Получается: на 4 августа 1941 года основная масса танков 2-й танковой группы Гудериана и 3-й танковой группы Гота прошли никак не больше 1000 километров. Если они шли со скоростью 25-30 километров, значит, расход моторесурсов на каждый танк - 30-40 моточасов. И вот после 30-40 часов движения немецким танковым двигателям уже не помогает ремонт. Танковые двигатели надо менять!
Да как же они, имея такую технику, могли мечтать о блицкриге! А красная пропаганда скалит зубы: Красная Армия была не готова к войне, советский БТ-7 имел ресурс всего только 700 моточасов, а Т-34 и того меньше - всего 500!
Поправим наших агитаторов: 500 и 700 - это на наших дорогах. На европейских автострадах этот ресурс был бы намного больше. Но вы на гениальных гитлеровских творцов блицкрига посмотрите. У них через 40 часов движения все танки встали. Как же они войну планировали? Учили ли их в школе арифметике? Проводили ли они самые элементарные расчеты? Перед ними страна в 10 000 километров с запада на восток. Они прошли 700 километров - и надо менять двигатели на танках. Но двигателей в запасе нет. О чем великие стратеги думали, как войну планировали? И о чем они думают теперь? Они требуют двигатели, Гитлер двигателей не дает. Не от хорошей жизни. Долго спорили, на чем-то сошлись: «После некоторых колебаний Гитлер обещал выделить на весь Восточный фронт 300 танковых двигателей - количество, которое меня нисколько не могло удовлетворить. В получении новых танков нам было вообще отказано» (Г. Гудериан. Воспоминания солдата. с. 256).
Ну хорошо, подвезут двигатели - они захватят еще 700 километров. А дальше что?
- 6 -
Вопрос о том, что германские танковые войска исчерпали свои наступательные возможности и не способны идти вперед, обсуждается в присутствии Гитлера 4 августа, но кризис возник раньше.
Гудериан пишет в конце июля: «В районе Ельни продолжались тяжелые бои, требовавшие большого расхода боеприпасов. Здесь был брошен в бой наш последний резерв - рота, охранявшая командный пункт нашей танковой группы» (Воспоминания солдата. с. 254).
Дневник Гальдера, запись 30 июля 1941 года: «На центральном участке фронта следует перейти к обороне. На рубеже озеро Ильмень - Холм - Торопец оставить только небольшие заслоны! Танковые войска следует отвести с фронта для ремонта и пополнения».
Танк создан таким образом, что ремонт практически любой сложности можно проводить в полевых условиях. Но германские танки были так слабы и изношены, а танковые дивизии понесли такие большие потери, что главную ударную силу Вермахта - 2-ю и 3-ю танковые группы - уже через пять недель войны пришлось выводить с фронта для пополнения и восстановления боеспособности, а на главном стратегическом направлении войны германские войска впервые в ходе Второй мировой войны вынужденно перешли к обороне.
Еще раньше, 25 июля, было принято решение об отправке в Германию на восстановление 17-й и 20-й танковых дивизий из состава 2-й и 3-й танковых групп. Они были настолько потрепаны, что простое пополнение и восстановление в прифронтовой полосе было невозможно. В тот же день в дневнике Гальдера появилась такая запись: «Мы должны отказаться от глубоких рейдов танковых войск. Надо использовать их в тактическом плане. Захватывать территорию по частям. Это утомительное дело. Однако только так можно разгромить живую силу противника».
Отказаться от глубоких рейдов танковых войск - это отказаться от блицкрига. Но другого решения нет. У Гитлера слишком мало танков. Если бы у него было хотя бы 30 тысяч танков, тогда меньшую часть, тысяч десять, можно было бросить на разгром окруженных группировок советских войск, а лучшую и большую часть танков использовать для нанесения стремительных ударов в глубину, т.е. для продолжения блицкрига. Но германские генералы вступили на советскую территорию почти без танков. Их было меньше четырех тысяч, т.е. весьма близко к нулю. В первые дни они охватили и окружили огромные массы советских войск. Теперь окруженные войска надо разгромить. Вот эта задача и ставится малочисленным германским танковым войскам. А продолжать блицкриг некому.
Гальдер в тот же день, 25 июля 1941 года, пишет о недостатке артиллерийских боеприпасов. И поясняет: «Для маневра нужно горючее, для позиционной войны - боеприпасы!»
Итак, германское командование через один месяц и три дня пришло к выводу, что глубокие танковые операции надо прекратить. Германское командование осознало, что блицкриг захлебнулся, и заговорило про позиционную войну, окопную. Про такую, как Первая мировая. Только для блицкрига у них нет горючего, а для позиционной войны - боеприпасов. Потому в сухом документе Генерального штаба столько эмоций и восклицательных знаков.
И вот современные гитлеровцы оправдывают доблестных германских стратегов: им погода в октябре помешала!
В начале июля они отказались от глубоких ударов. В конце июля они были вынуждены перейти к обороне. В первой декаде августа стояла чудесная погода, но они исчерпали последние силы, что и записано в их официальных служебных документах. Уже в середине августа они были вынуждены восстанавливать боеспособность своих потрепанных танковых дивизий. В сентябре они были не в силах не то что наступать, но и держать оборону. Они были выбиты с плацдарма под Оршей. А потом… объяснили свое поражение плохой погодой, которая была в октябре, ноябре и далее.
- 7 -
Причины провала, который постиг Гитлера в июле-августе 1941 года, надо искать в июне 1941 года. И мы находим их в книге генерала Гюнтера Блюментрита (Роковые решения. с. 65-67): «В течение 20-30-х годов Советы создали огромную армию, насчитывавшую в мирное время более миллиона человек, и постепенно увеличивали ее. Это предшествовало перевооружению Германии в 1935 году и поэтому не может рассматриваться как ответ на введение Гитлером всеобщей воинской повинности. Какова была цель создания такой огромной военной машины? Гитлер мог прийти только к одному заключению: Сталин намеревался завоевать всю Европу… Нападение на Россию Гитлер серьезно задумал летом 1940 года. Он хотел, во-первых, нанести удар по русским, прежде чем они успеют напасть на Германию… Приняв это роковое решение, Германия проиграла войну».
Есть и более ранние даты, и более правильные.
Министр вооружений и боеприпасов гитлеровской Германии Шпеер в своих мемуарах главу «Начало падения» открывает так: «Примерно в первых числах августа 1939 года…»
Вот это и было начало падения. В августе 1939 года Гитлер и Сталин руками Риббентропа и Молотова подписали пакт о разделе Польши. Этот пакт неизбежно вел Гитлера в ситуацию, в которой он должен был вести затяжную войну, и это стало крушением. Кроме того, Германия вела эту войну сразу на несколько фронтов, что оказалось гибельно вдвойне. Все, что последовало после подписания пакта Молотова - Риббентропа, - это только детали, этапы пути Гитлера к самоубийству. Гитлер проиграл войну не в декабре 1941 года, не в августе и даже не в июне. Он проиграл в августе 1939 года.
Гитлер сел играть в карты со Сталиным и проиграл Германию, Европу и свою жизнь. В 1941 году Гитлер, сообразив, что нарвался на шулера, внезапно хрястнул Сталина канделябром. Этого Сталин не ожидал. Удар перенес болезненно. Но главное было уже сделано. Сталин уже давно все выиграл.
Правильно сказано: не садись с дьяволом кашу есть, у него ложка все равно длиннее.
Загрузка...
