Историография-это научная дисциплина, изучающая историю исторической науки.
Историография изучает:1. процесс накопления знаний о развитии общества и
Превращении их в науку. 2. характеристики различных взглядов на исторические
Явления; 3. процесс совершенствования методов исторического
Исследования. В 18 столетии в России начинается процесс превращения
Исторических знаний в науку. Об этом свидетельствовало стремление русских
Историков подвести под исторические факты теоретическую основу,
Способствовавшую их критическому осмыслению. В это время история в России,
Отделяясь от других гуманитарных знаний приобретает собственный предмет
Изучения. Периодизация курса историографии должна учитывать закономерности
Развития исторической науки- расширение ее предмета, привлечение новых
Источников и методов исторического исследования. Выделяются три основных
Этапа развития отечественной историографии:
1.Дореволюционный.
2.Советский.
3. Постсоветский, демократический.
Первые попытки создания специальных трудов по историографии в России относятся
К первой половине 19 века. В это время были изданы работы А.Зиновьева
"О начале, ходе и успехах критической российской истории" и А.Федотова
"О главнейших трудах по части критической русской истории". Придерживая
Истории России. Следует отметить диссертацию Н.Г.Устрялова " О системе
Прагматической русской истории." Историографический очерк посвящен критической
Оценке" Истории государства Российского " Н.М. Карамзина,где, по мнению
Устрялова,не показано "развитие жизни общественной, успехов законодательства,
Промышленности ".Настаивая на необходимости "прагматической истории", Н.Г.
Устрялова полагал, что в исторических трудах следует показывать переходы
"гражданского общества из одного состояния в другое ".В этом выразилось
Своеобразное восприятие дворянским историком принципов буржуазной
Историографии. Эти принципы нашли отражение в статье Н.Надеждина
"Об исторических трудах в России." Надеждин критикует Н.М.Карамзина за
Стремление ограничиться описанием политических событий, вместо изображения
Судеб народа.В связи с этим, Надеждин одобрил замысел "Истории русского
Народа" Н А. Полевого. Таким образом, в первой половине 19 века готовились
Условия для выделения историографии в отдельную научную дисциплину. Завершение
Этого процесса связано с именем С М Соловьева,который выпустил в середине 19
Века серию работ, посвященных русской историографии. В первой
Историографической работе С М Соловьева "Писатели русской истории 18века"
Характеризовалась деятельность В Н Татищева, М В Ломоносова, И Н Болтина,
В М Тредьяковского, М М Щербатова. Начав освещение русской историографии
Лишь с 18 века, С М Соловьев по сути игнорировал изучение истории летописцами,
В историографическом плане. Этот недостаток становится традиционным для
Буржуазной историографической литературы. В 1884 году была издана книга
М О Кояловича "История русского самосознания по историческим памятникам и
Научным сочинениям". Согласно представлениям М О Кояловича,"в истории
Область объективных истин весьма невелика, а все остальное субъективно,
Нередко даже в области простейших, голых фактов".В центре внимания Кояловича
Были исторические взгляды славянофилов и представителей официально-
Монархической историографии, что определило его критическое отношение к
Буржуазной историографии. В 1897 году увидела сет книга П Н Милюкова
"Главные течения русской исторической мысли". В русской историографии,
Начиная с 18 века, П Н Милюков видит два основных направления:
"славянофильское"-консервативное, и "западническое "-прогрессивное,
Представители которого развивали русскую историческую науку, опираясь на
Западноевропейские идеи. В 1908 году был издан труд В С Иконникова
"Опыт русской историографии".Первый том автор посвятил истории учреждений
И организаций. Второй том характеристики развитие исторических знаний в
России до 18 века. Более высоки по своему научному уровню историографические
Работы В О Ключевского. Он стремился проследить становление национальных
Традиций в историографии, и подчеркнуть их ведущее значение в развитии
Исторической науки в России.
Первым советским историком, уделившим внимание вопросам русской историографии
Был М Н Покровский, написавший очерк "Классов борьба и русская историческая
Историографическому наследию. Первая,в советское время,попытка создания
Обобщающего труда по русской историографии принадлежит Н Лучше Рубинштейну.
Его учебное пособие "Русская историография"(1941 г) представляло собой
Серьезное исследование принципиальных вопросов отечественной историографии.
Крупным вкладом в советскую историографическую литературу явились "Очерки
Истории исторической науки в СССР ". В 1957 году вышла книга Л Н Черепнина
"Русская историография до 19 века ".В работе освещаются теоретические основы
Развития исторической мысли 18 века.
2. Историография истории России .
Отметим, что превращение исторических знаний в историческую науку осуществлялось в течение длительного времени. В России историческое знание со времён древних летописцев было окружено общественным вниманием, тесно связано с развитием общественно – политической мысли. В конце XVII-XVIII вв. появились труды по истории, которые ещё нельзя назвать научными, однако от предыдущих они отличаются тем, что авторы не только описывали события, но и пытались их анализировать. Многие из этих произведений связаны с деятельностью Петра I. В этот период появились сочинения Б.И. Куракина (1676 – 1727), П.П. Шафирова (1669 – 1739) и др.
К середине XVIII в. завершается превращение исторических знаний в науку, чему во многом способствовали труды В.Н. Татищева (1686 – 1750). Его «История Российская» в четырех частях, доведенная до конца XVI в., в смысле подхода к предмету изучения являлась уже настоящим научным трудом (хотя и оформленная в виде летописного свода). Это был первый обобщающий труд по отечественной истории, написанный на основе многочисленных русских и иностранных источников. В.Н. Татищев впервые в русской историографии сделал попытку выявить закономерности в развитии человеческого общества, обосновать причины возникновения государственной власти. Это произведение стало единственным источником, из которого можно узнать содержание многих исторических памятников, впоследствии уничтоженных или утерянных.
Историей плодотворно занимался и М.В. Ломоносов, уделявший преимущественное внимание древнему периоду русской истории и времени Петра I . Перу Ломоносова принадлежат «Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1754 г.», «Краткий Российский летописец с родословием», историческая поэма «Петр Великий». Положительное влияние на развитие источниковедения оказали немецкие ученые, работавшие в нашем отечестве: Миллер Г.Ф.(1705-1783) и Шлёцер А.Л. (1735-1809). Эти ученые впервые применили специальные методы для извлечения достоверной информации из исторических источников. Творческими усилиями вышеназванных авторов было положено начало русской исторической науке.
Во второй половине XVIII в. изучение истории значительно продвинулось вперед. В это время работали крупные историки М.М. Щербатов (1733-1790) и И.Н. Болтин (1735-1792). Семитомный труд М.М. Щербатова «История Российская от древнейших времен», хронологически доведенный до начала царствования Михаила Романова, был интересен не только с точки зрения представленного в нем богатого исторического материала, но и с точки зрения попыток установления причинности исторических событий, которые автор связывал с особенностями исторических личностей, господствующими идеями и нравами каждой эпохи.
И.Н. Болтин, не являясь, в отличие от Щербатова, профессиональным историком, сумел сделать целый ряд ценных наблюдений в трудах, которые были написаны в полемике со М.М. Щербатовым и французским историком Г. Леклерком («Примечания на «Историю древнюю и нынешния России»» Г. Леклерка и «Критические примечания генерал-майора Болтина на первый и второй тома «Истории князя Щербатова»»).
И.Н. Болтин высказывал плодотворную мысль о сходстве первоначального общественного быта у восточных славян и у других европейских народов, а также находил целый ряд общих черт в развитии публично-правовых институтов у России и Западной Европы, предвосхитив тем самым исторические разработки русских ученых конца XIX – начала XX вв.
В начале XIX в. и особенно после Отечественной войны 1812 г. усилилось стремление познать русскую историю как важный элемент национальной культуры. Огромное значение в развитии исторического сознания российского общества имело издание Н.М. Карамзиным (1766 – 1826 гг.) 12-томной «Истории государства Российского», над которой он работал с 1804 года до конца жизни. «История государства Российского» охватывала период с 862 г. по 1611 г., основывалась на богатом материале и обладала несомненными художественными достоинствами. Она стала первым общедоступным систематическим изложением русской истории и пользовалась огромным успехом. А.С. Пушкин писал: «Древняя история, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом. Несколько времени ни о чем ином не говорили».
Н.М. Карамзин был искренним сторонником самодержавия. Он считал, что "самодержавие основало и воскресило Россию". Поэтому в центре внимания историка было становление верховной власти в России, правление князей и монархов. В его трактовке именно личность монарха определяет исторический процесс, «движением перста» самодержец «дает ход громадам». Карамзиным впервые в популярной форме были осмыслены особенности исторического пути страны, в частности роль самодержавного государства и личностей государей.
Для следующих поколений историков (К.Д. Кавелин, Н.А. Полевой, Т.Н. Грановский, М.П. Погодин и др.) было характерно стремление по-новому осмыслить русскую историю, понять закономерности и специфику ее развития, связь и отличие от западноевропейской. При этом углублялось размежевание теоретико-философских позиций, исторические наблюдения использовались для обоснования своих политических взглядов и программ будущего устройства России.
Заметный вклад в развитие науки внес крупнейший историк XIX в. С.М. Соловьев (1820 – 1879). Он создал фундаментальный труд «Историю России с древнейших времен» в 29 томах. С 1851 по 1879 гг. он выпускал ежегодно по одному тому и успел довести изложение событий до 1755 г. Основанная на богатейшем архивном материале «История России» не утратила своего научного значения и в наши дни.
Главная заслуга С.М. Соловьева в том, что он превратил историю в подлинную науку. Историк, по его мнению, обязан следить за связью явлений и событий, показывать, «как новое проистекало из старого», соединять «разрозненные части в одно органическое целое». Для него характерно признание закономерности исторического процесса, который отражает прогресс общественного организма. Являясь приверженцем сравнительно-исторического метода, он указывал на общие черты развития России с Западной Европой. Вместе с тем, сводя историческое развитие в конечном счете к изменению государственных форм, Соловьев отводил истории общественно-экономической жизни подчиненное положение по сравнению с историей политической.
Среди пореформенного поколения историков яркой фигурой был А.П. Шапов (1831 – 1876), изучавший церковный раскол и старообрядчество, земские соборы и общину.
Русская историческая школа начала XX в. завоевала мировое признание. Главные достижения в исторической науке этого периода связаны с именами В.О. Ключевского, П.Н. Милюкова, А.С. Лаппо-Данилевского, А.Е. Преснякова, С.Ф. Платонова, А.А. Шахматова, М.М. Ковалевского.
Среди плеяды замечательных русских историков наиболее известен В.О. Ключевский (1841 – 1911 гг.), выдающийся ученик С.М. Соловьева. С 1904 года и до конца жизни В.О. Ключевский работал над изданием своего «Курса русской истории», ставшего вершиной его творчества. Основной акцент Ключевский перенес на теоретические обобщения, характеризующие исторический процесс как «жизнь человечества в ее развитии и результатах».
В отличие от предшественников, он смотрел на исторический процесс более широко. В.О. Ключевский считал, что необходимо выявить всю совокупность фактов и факторов (географический, этнический, экономический, социальный, политический и т.д.), характерных для каждого периода. «Человеческая природа, людское общество и природа страны – вот те три основные силы, которые строят людское общежитие», – подчеркивал он.
Впервые в русской историографии Ключевский предпринял попытку проследить историю общественных классов и исследовать роль экономического фактора на протяжении всей истории России.
Широкую известность в международных научных кругах приобрели исследования А.А. Шахматова (1864 – 1920) по истории русского летописания. Благодаря новаторскому подходу, знаменитое его исследование «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (1908), посвященное «Повести временных лет», превратилось в историю Древней Руси.
Видную роль в изучении проблем всеобщей и c тории сыграл М.М. Ковалевский (1851 – 1916), прославившийся своими трудами по истории европейской крестьянской общины.
Представляется необходимым кратко остановиться на некоторых особенностях советской исторической науки.
Известно, что долгие десятилетия в СССР историкам предписывалось руководствоваться принципом партийности, выявлять в историческом материале лишь то, что подтверждает «святость» теории и практики революционного марксизма-ленинизма. Оценки исторических событий выводились из доктрины партии, а не из анализа фактического материала. При таком подходе изменения в политической доктрине вели за собой пересмотр оценок прошлого.
B 1922 году из страны выдворяется большая группа выдающихся представителей отечественной культуры, среди которых оказались и профессиональные историки (С.П. Мельгунов, А.А. Кизиветтер, В.А. Мякотин и др.). Уже во второй половине 20-х годов несанкционированная мысль оказывается под запретом. Для историков это означало необходимость безусловного принятия доктрины партии как определяющего звена в трактовке исторических событий. Огромное влияние на формирование советской исторической науки на базе такого принципа оказал М.Н. Покровский. Труды этого историка, основанные на доктрине мировой пролетарской революции, отличались крайней политизированностью.
В 30-е годы возросла роль исторического образования, для приумножения исторических знаний создается более благоприятная атмосфера. В 1934г. восстанавливается преподавание истории в университетах, в 1936 г. был образован Институт истории. Вместе с тем в связи с выходом в свет учебника «История ВКП(б). Краткий курс» (1938 г.) канонизируется новая историческая концепция. Учебник должен был обеспечить единое толкование исторического процесса, подтвердить непреложность сталинской доктрины. Книга на долгие годы определила содержание преподавания истории, стала эталоном в научной работе. Догматический подход к освещению истории, ее беспринципное искажение в угоду власти на десятилетия затормозили исследование прошлого России.
Начавшаяся после XX съезда КПСС (1956 г.) «оттепель», при всей ее ограниченности, создала новые условия для деятельности историков. Частично открывается доступ к архивам, расширяется публикация неизвестных ранее документов. На страницах научной периодики в этот период разворачиваются дискуссии по актуальным проблемам теории и методологии советского обществоведения, идет поиск новых подходов к решению базисных научных задач (например, обсуждение вопросов периодизации отечественной истории).
Историческая наука достигла определенных успехов в исследовании конкретных фактов и событий прошлого. Появились интересные публикации по отечественной истории. Их авторы пытались пересмотреть некоторые догматические оценки событий недавнего прошлого, ликвидировать «белые пятна» в науке. Именно в 50-е годы Академия наук СССР начала издание 13- томной «Всемирной истории». В 60-70-е годы изданы многотомные «История СССР с древнейших времен до наших дней», «История второй мировой войны», «История Сибири», «Очерки истории исторической науки в СССР», «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.» и др.
Особенно успешно историки изучали социально-экономическую проблематику, движение народных масс. Были выявлены и введены в научный оборот новые исторические источники. Однако господство в теоретической сфере только одной марксистско-ленинской концепции существенно сковывало творчество ученых. Они исходили из определяющей роли материального производства в жизни людей и видели смысл исторического развития в переходе от одной общественно-экономической формации к другой, завершающемся построением на земле коммунистического общества. Зависимость от партийной доктрины приводила к массовым изданиям стандартизированной тенденциозной исторической литературы.
Среди наиболее известных историков советского периода, внесших заметный вклад в изучение отечественной истории, можно назвать М.Н. Тихомирова (1893 – 1965), А.А. Зимина (1920 – 1980), Л.Н. Гумилева (1912 – 1992) и др. Так, выдающийся российский историк М.Н. Тихомиров стал известен как историк русского средневековья. Он внес немалый вклад в развитие палеографии. В 1953 г. Тихомиров основал и возглавил кафедру источниковедения МГУ.
Основной сферой научных интересов А.А. Зимина была политическая, социальная и культурная история России (XV – XVI вв.). Историком была создана панорама истории России, охватывающая период с 1425 г. по 1598 г. и представленная в шести книгах.
Замечательный русский историк Л.Н. Гумилев посвятил свою научную деятельность проблемам возникновения и развития различных племен, народов, наций – этносов. Гумилев всю жизнь занимался особой научной дисциплиной – этнологией, находящейся на стыке гуманитарных и естественных наук. Главной темой научных исследований Гумилева была история Евразии. Отвечая на извечный вопрос, с кем идти России – с Востоком или с Западом, – Гумилев всегда предпочитал евразийское единство союзу с Западной Европой. Рассматривая историю Руси с точки зрения формирования русского этноса, ученый сделал вывод: Эпоха Киевской Руси и эпоха Московского государства составляет «два разных потока русской истории». Это две совершенно различные исторические традиции. Московская, более поздняя, была лишь в небольшой мере преемницей Киевской. Истории формирования российской государственности Гумилёв посвятил свою последнюю книгу «От Руси к России».
С провозглашением в апреле 1985 года курса на перестройку начался переход российской истории в новое качество. Под напором новых фактов и данных развернулся процесс разрушения мифологизированной, залакированной советской истории. Однако на пути переоценки духовного наследия прошлого историческая наука столкнулась с немалыми трудностями. Разрушение партийной доктрины и монополии КПСС на власть привело к тому, что история, лишившись «марксистских скрепов», распалась на множество почти не связанных (порой взаимоисключающих) сюжетов, концепций. История стала полем политической борьбы, на котором сталкиваются не только подлинно научные позиции, но и политизированные точки зрения. Это приводит к тому, что вместо одних мифов появляются другие, вместо одной полуправды – другая, вместо знания – вновь незнание. Подобная ситуация делает чрезвычайно актуальной задачу обретения научной парадигмы, которая помогла бы уйти от навеянных коньюнктурщиной суждений.
Для того, чтобы выработать объективную картину исторического процесса, историческая наука должна опираться на определенную методологию, некие общие принципы, которые позволяли бы упорядочить эффективные объясняющие модели. В исторической науке в последние годы произошли серьезные перемены. Прежде всего, они выразились в освоении тех подходов и теорий, которые характерны для зарубежных, особенно западных, общественных наук. Структурно-функциональный и стратификационный анализ теории элит, гражданского общества, тоталитаризма и плюрализма, как и многие другие подходы, которые раньше подвергались жесткой критике, сегодня взяты на вооружение и активно используются отечественными обществоведами при рассмотрении российских реалий. Традиционные подходы оказались потесненными, хотя и не утратили своего влияния.
При всем многообразии методологических и теоретических подходов современного российского обществознания для анализа российской истории особое значение имеют макротеории.
Наибольшим влиянием в отечественной исторической науке пользуются теория общественно-экономических формаций и цивилизаций. Традиционно в советской историографии всемирно-исторический процесс было принято представлять как процесс последовательной смены общественно-экономических формаций, различающихся между собой по способу производства и соответствующей ему социально-классовой структуре.
Сильная сторона этой концепции, разработанной в середине XIX в. немецким мыслителем К. Марксом, состоит в том, что на основе определенных критериев она создает четкую объяснительную модель всего исторического развития. История человечества предстает как объективный, закономерный, поступательный процесс. Ясны движущие силы этого процесса, основные этапы и т.д.
Однако формационный подход (или стадиально-формационный) в познании и объяснении истории не лишен и недостатков. На эти недостатки указывают его критики, как в зарубежной, так и отечественной историографии. Формационный подход предполагает однолинейный характер исторического развития, создает определенные трудности в отражении многообразия, многовариантности исторического развития и т.д.
В последнее время все большую значимость приобретает цивилизационный подход к истории, согласно которому весь исторический процесс можно представить как смену целого ряда цивилизаций существовавших в различное время в разных регионах планеты. Цивилизационный подход в объяснении исторического процесса начал складываться еще в XVIII в. Однако свое наиболее полное развитие он получил лишь в конце XIX-XX вв. В зарубежной историографии наиболее яркими приверженцами этой методологии являются М. Вебер, А. Тойнби, О. Шпенглер и ряд крупных современных историков, объединившихся вокруг исторического журнала «Анналы» (Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф. и др. В российской исторической науке его сторонниками были Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, П.А. Сорокин) Под цивилизацией понимается качественное своеобразие материальной, духовной, социальной жизни той или иной группы стран, народов на определенном этапе развития. Цивилизационный подход носит сравнительный характер. История народа рассматривается не сама по себе, а в сравнении с историей других народов, цивилизаций. Это дает возможность глубже понять исторические процессы, их особенности. Такой подход способствует выявлению самоценностности общества, его места в мировой истории и культуре. Слабость же методологии цивилизационного подхода состоит в аморфности критериев выделения типов цивилизации. На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что оба подхода – и стадиально-формационный и цивилизационный дают возможность рассмотреть исторический процесс под разными углами зрения. Каждый из этих подходов имеет сильные и слабые стороны, но если постараться избежать крайностей каждого их них, а взять лучшее, что имеется в той или иной методологии, то историческая наука только выиграет. Оба подхода являются в действительности разными аспектами исследования и осмысления единого исторического процесса, в равной мере правомерными и необходимыми. И именно в этом заключена возможность их сочетания и взаимодействия, а тем самым и синтеза.
Проблемы методологии истории в последнее время стали предметом пристального внимания ученых-обществоведов. В результате проведенных в 1995-99 гг. научных конференций и дискуссий по проблемам методологии истории мы располагаем некоторыми результатами и выводами по данной проблематике. Некоторые из них, на наш взгляд, состоят в следующем.
Поиск и реконструкция адекватного варианта логики общеисторического развития возможны только в том случае, если они опираются на его фундаментальные свойства – единство, многообразие, неравномерность. Единство воспроизводится в логике как целостный процесс направленных изменений, а не в виде изолированных потоков, что сообщает пониманию истории ту необходимую связь между прошлым, настоящим и будущим, которая является составным элементом исторического сознания.
Без необходимой связи времён невозможно стабильное функционирование общества, а она создается с опорой на направленно-стадиальный вариант логики общеисторического развития. Прошлое не должно оставлять людей без будущего, без здоровой уверенности в нем – в этом состоит самое важное предназначение исторического познания.
Направленно-стадиальный характер общеисторической эволюции не «выстраивает» все локальные варианты в одну линию развития, он выявляется лишь по наиболее зрелым, развитым феноменам исторической реальности, которые обозначают вектор общеисторической эволюции, её вехи, т.е. её логику.
Неравномерность исторического развития проявляется на всех его уровнях, предупреждает против обязательности перенесения этапов (стадий) общеисторической эволюции на каждую локальную её разновидность. Неравномерность подразумевает: 1) различную степень развития, 2) хронологическое не совпадение. Вследствие этого между логикой общеисторического развития и локальными её разновидностями неизбежны несовпадения сущностного и стадиального характера.
Индивидуальное своеобразие общественной среды ведёт к необратимости общественных процессов в истории и логике их развития. История не дает попятного хода ни в одной из своих фаз, повторяемость относится скорее к логике процессов. Происходит переход общей динамики на новый виток и новый уровень развития. Речь идёт лишь о разной цене социальных издержек выхода на пути общемирового развития. Логика этого процесса ни в коей мере не исключает всего богатства и многообразия конкретных путей исторического развития.
Объективность исторического исследования предполагает руководство следующими основными принципами. Принцип историзма требует рассмотрения всех исторических фактов, явлений и событий в соответствии с конкретно-исторической обстановкой, в их взаимосвязи и взаимообусловленности. Всякое историческое явление следует изучать в развитии: как оно возникло, какие этапы в своем развитии прошло, чем, в конечном счете, стало.
Принцип объективности предполагает, что необходимо изучать объективные закономерности, которые определяют процессы общественно - политического развития, опираться на факты в их истинном содержании, рассматривать каждое явление в его многогранности и противоречивости. Принцип социального подхода предполагает рассмотрение историко-экономических процессов с учетом социальных интересов различных слоев населения. Этот принцип (ещё его называют принципом классового, партийного подхода) обязывает соотносить интересы классовые и узкогрупповые с общечеловеческими, учитывая субъективный момент в практической деятельности правительств, партий, личностей. Принцип всесторонности изучения истории подразумевает не только необходимость полноты и достоверности информации, но и учет всех сторон и всех взаимосвязей, влияющих на политическую сферу жизни общества. Таким образом, принципы историзма, объективности, социального подхода, всесторонности изучения базируются на диалектико - материалистической методологии изучения исторических процессов. Только при соблюдении и сочетании всех принципов и методов познания могут быть обеспечены строгая научность и достоверность в изучении исторического прошлого.
Российская историография
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Российская историография |
| Рубрика (тематическая категория) | Политика |
Историография – наука о развитии исторических знаний.
Первыми историческими изысканиями на территории России следует, по-видимому, считать древнерусские летописи. При этом они, как и появившиеся позднее, в эпоху Московской Руси ʼʼСтепенная книгаʼʼ (Москва, середина XVI в.) и первое учебно-историческое русское произведение ʼʼСинопсисʼʼ (Киев, 1674 ᴦ.) представляли собой лишь художественно-исторические рассказы.
Российская историческая наука зарождается в XVIII в. Как раз в тот самый момент В.Н. Татищев (1686-1750 гᴦ.) предпринял первую попытку создать обобщающий труд по русской истории (ʼʼИстория Российскаяʼʼ). Татищев стал основателем дворянского направления русской историографии (XVIII – начало XIX вв. ), главным признаком которого является отождествление истории страны с историей государства. Другими особенностями дворянской историографии были признание воли правителей движущей силой истории и идеографический метод работы с источниками. Труд В.Н. Татищева был описательным, но не потерял своего значения и сегодня в силу того, что Татищев использовал источники, не дошедшие до нашего времени.
Другими яркими представителями этого направления являются М.М. Щербатов (1733-1790 гᴦ.) со своей ʼʼИсторией Российской с древнейших временʼʼ и, конечно же, Н.М. Карамзин (1766-1826 гᴦ.) с ʼʼИсторией государства Российскогоʼʼ. Основной проблемой исторической науки того времени был вопрос о происхождении российского государства (спор между норманнизмом и антинорманнизмом ).
Особенности дворянской историографии. В рамках дворянского направления в конце XVIII – начале XIX вв. появилось множество исторических трудов, посвященных русской истории: ʼʼПримечания на историю древния и нынешния России господина Леклеркаʼʼ И.Н. Болтина (1735-1792), ʼʼДревнейшее право руссовʼʼ Г. Эверса (1781-1830) и мн.др.). Лучшей исторической работой своего времени по праву признается труд Карамзина, ибо он сочетал высокохудожественное изложение материала с бережным отношением к источникам. Вместе с тем ʼʼИстория государства Российскогоʼʼ не лишена общих для дворянской историографии недостатков.
Вопрос о происхождении русской государственности решался в рамках полемики между сторонниками норманнской теории (основатели – немецкие историки на русской службе А. Байер (1694-1738) и Г.Ф. Миллер (1705-1783)) и ее противниками (основатель антинорманнизма – М.В. Ломоносов (1711-1765)). Норманнисты утверждали, что российское государство появилось только благодаря цивилизаторству варягов (норманнов, скандинавов), при этом авторы теории ссылались на русские летописи. Антинорманнисты же утверждали, что российское государство возникло само по себе, а варяги в лучшем случае выступили лишь катализаторами этого процесса. Антинорманнизм положил начало критическому взгляду на источники по истории древней Руси.
Во второй четверти XIX в. начинает формироваться буржуазно-либеральное направление русской исторической науки (начало XIX – начало ХХ вв. ), особенностями которого стали отождествление истории страны с историей народа и рассмотрение проблем исторической специфики России.
Важными чертами буржуазной историографии были применение критических методов в работе с источниками, признание единства всемирно-исторического процесса, приоритет познавательной функции исторического познания. Уже в рамках дворянского направления формируется критическое отношение к истории только как к осуществлению воли правителей. Оно заметно в работах Болтина и, особенно, А.Л. Шлецера, которые пытались найти причинно-следственные связи явлений, не ограничиваясь только их описанием.
Начало периоду было положено ʼʼИсторией русского народаʼʼ Н.А. Полевого (1796-1846 гᴦ.). Самыми известными историками периода стали С.М. Соловьев (1820-1879 гᴦ.) (ʼʼИстория России с древнейших временʼʼ) и В.О. Ключевский (1841-1911 гᴦ.) (ʼʼКурс русской историиʼʼ). Основной проблемой исторической науки стала дискуссия о соотношении истории Запада и России (западничество и славянофильство ).
Близкий западникам С.М. Соловьев , являющийся приверженцем историко-сравнительного метода, первым попытался отойти от самой постановки вопроса, признавая в целом единство исторических процессов в Европе и России, но настаивая на особенностях российской истории. Эти особенности он видел не только в социально-экономическом своеобразии, но и в развитии государственности. Многотомный труд Соловьева, основанный на анализе огромного числа источников, до сих пор не имеет аналогов в отечественной историографии. Ученик Соловьева В.О. Ключевский , также в целом признавая единство исторического процесса, первым указал на определяющее значение для России географического фактора, из чего сделал вывод об истории России как о процессе расширения географического пространства. Позиция Ключевского в силу своей неординарности подвергалась критике как со стороны носителей идеологии западничества, так и со стороны продолжателей дела славянофилов.
Особенности буржуазной историографии. Суть дискуссии между западниками и славянофилами , развернувшейся с 1830-х гᴦ. сводилась к определению роли России в мировой истории, оценке ее предыдущего и уточнению направлений дальнейшего развития относительно западной цивилизации. Западники (В. Белинский, А. Герцен, Т. Грановский, М. Катков, П. Чаадаев ) считали, что Россия и Европа имеют общие культурно-исторические корни, следовательно, развиваются одинаково, проходя одни и те же стадии. Россия является частью европейской цивилизации, основа которой – человеческая личность. Права человека, индивидуализм – вот главные ценности Запада, которые должны получить развитие и в России. В свое время, в эпоху монголо-татарского ига, Россия была искусственно оторвана от Европы, что замедлило развитие страны, но не изменило общее его направление. Московское государство было продуктом монгольского влияния, деспотией азиатского типа, но внутри его протекали процессы, которые формировали предпосылки возвращения России в лоно Европы. Эту историческую задачу выполнил Петр I, проведя социальные, экономические и государственные реформы, направленные на европеизацию страны. Славянофилы (А. Хомяков, братья И. и П. Киреевские, братья К. и И. Аксаковы, Ю. Самарин ), утверждали, что Россия имеет собственный путь развития, является особой цивилизацией. Основой ее выступают община и православие. История Европы полна борьбы отдельных личностей, сословий, политических групп, деспотических государств, основанных на насилии; история России - ϶ᴛᴏ союз государства и народа, опекаемого государством от внешних нашествий и социальных катаклизмов. Причина неустроенности жизни в Европе и гармонии общества в России в том, что западный человек стремиться удовлетворить свои низменные материальные потребности, в то время как россиянин больше печется о внутреннем, духовном развитии. Славянофилы идеализировали Московское государство, видя в его самодержавии, опиравшемся на сильную церковь, и Земских соборах разумный компромисс интересов власти и общества. Петр I своими реформами нарушил естественное развитие России, направил ее на сближение с чуждой алчной Европой, но еще есть надежда на возвращение к корням российской цивилизации, поскольку живы и община, и православная церковь, и самодержавие.
Научные изыскания Соловьева, Ключевского, Н.П. Павлова-Сильванского (1869-1908) (ʼʼФеодализм в Россииʼʼ), П.Н. Милюкова (1859-1943) (ʼʼОчерки по истории русской культурыʼʼ), С.Ф. Платонова (1860-1933) (ʼʼЛекции по русской историиʼʼ) и других отечественных историков, утверждавших существование общих законов развития общества, доказавших органическое единство русской крестьянской общины с древней общиной Западной Европы, русского феодализма с западноевропейским, схожесть периодизаций русской и европейской историй, выбили почву из-под ног славянофилов. Вместе с тем, наличие особенностей российского исторического процесса также не могло быть подвергнуто сомнению. В связи с этим к началу ХХ века в отечественной историографии возобладало мнение о том, что Россия, как часть христианского мира, развивается параллельно с Западной Европой, но медленнее. Особенности российской цивилизации стали сводиться к процессам, характеризующим ее отсталость от западного мира.
Взгляд на Россию как на отсталую часть Запада как бы подготовил воцарение на долгие годы в России линейного подхода К. Маркса в ее советской интерпретации (после 1917 ᴦ. ). Основателями советской исторической школы в России стали М.Н. Покровский (1868-1932 гᴦ.) (ʼʼРусская история с древнейших временʼʼ) и Б.Д. Греков (1882-1953 гᴦ.) (ʼʼКиевская Русьʼʼ). Советские историки, вооруженные марксизмом, точнее – историческим материализмом, сосредоточили свое внимание на рассмотрении вопросов социально-экономической истории.
Параллельно в эмигрантских кругах в рамках цивилизационного подхода получило развитие т.н. евразийство. Евразийцев интересовали, в первую очередь, проблемы самобытности России и ее исторических связей с Востоком, а не Западом. Евразийская концепция получила наиболее последовательное воплощение в работах Г.В. Вернадского (1887-1973 гᴦ.) (ʼʼНачертание русской историиʼʼ). В СССР близок евразийцам был Л.Н. Гумилев (ʼʼДревняя Русь и Великая Степьʼʼ), находившийся в оппозиции официальной исторической науке.
Особенности развития российской исторической науки в ХХ в. Несмотря на теоретическую ограниченность советской исторической науки, ученые-историки СССР все же внесли большой вклад в изучение вопросов социально-экономического развития России, социальной борьбы, источниковедения. Крупнейшие историки советского периода – Д.С. Лихачев (1906-2005) (ʼʼПоэтика древнерусской литературыʼʼ), А.М. Панкратова (1897-1957) (ʼʼФормирование пролетариата в России (XVII-XVIII вв.)ʼʼ), а также Н. Никольский, Б. Рыбаков, Л. Бескровный и многие другие – разрабатывали вопросы, которые не поднимались отечественной исторической наукой ранее. Благодаря советской исторической школе теперь многое известно об экономической истории России, особенностях формирования источниковой базы, социальных факторах исторического развития.
Евразийство , в рамках которого работали такие известные в эмигрантских кругах ученые, как Н. Трубецкой, П. Савицкий и др., основано на концепции историка XIX в. Н.Я. Данилевского (1822-1885) (ʼʼРоссия и Европаʼʼ). Сторонники евразийской концепции утверждали, что Россия, географически находясь между Европой и Азией, сочетает в себе черты той и другой цивилизаций. Это, вкупе с особым, континентальным положением государства, многонациональностью и многоконфессиональностьюи характеризует российскую цивилизацию, как особый тип общества. Так, Г.В. Вернадский рассматривал всю историю Евразии как процесс борьбы ʼʼлесаʼʼ со ʼʼстепьюʼʼ, а особую историческую миссию России видел в объединении ею этих двух миров.
Итак, российская историческая наука в своем развитии с XVIII в. прошла ряд этапов. В ходе этого были обозначены приоритеты научных исследований, основной из них – определение места России в мировом историческом процессе. В узком смысле эта проблема сводится к поиску особенностей российской истории в сравнении с историей других частей земного шара.
Российская историография - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Российская историография" 2017, 2018.
Марксистско-ленинская историческая концепция с ее гипертрофией классового подхода, уже в середине 1980-х годов стала быстро терять свою монополию. Отстоять эту концепцию в полном объеме оказывалось все труднее, объяснить с ее позиций все явления общественной жизни также оказалось невозможным, а сам марксизм-ленинизм быстро утрачивал ореол универсальной теории. В рядах его сторонников царила растерянность. Одной из последних, по времени, серьезных попыток укрепиться на прежних позициях стала публикация в газете «Советская Россия» 13 марта 1988 г. статьи Н. Андреевой «Не поступлюсь принципами». Публикация вызвала бурную полемику в обществе, в том числе и в среде историков, так как в ней среди других поднимались и вопросы отношения к нашему историческому прошлому.
В исторические споры по существу включилось все общество, что прежде всего стало заметно в системе образования: ни студентами ВУЗов, ни даже учениками средней школы прежние подходы не воспринимались, казались скучными и отвлеченными. Поток исторической информации из СМИ, где все чаще стали выступать публицисты или историки, ставшие публицистами, заставлял отходить от многих шаблонов в преподавании истории партии, научного коммунизма, других идеологических дисциплин.
В 1991 г. окончилось существование советской исторической науки. На ее развалинах начали формироваться исторические школы новых государств, возникших на пост советском пространстве, в том числе и историческая школа нового государства Российской Федерации.
Дискуссии в обществе с конца 1980-х гг. велись уже не по частным проблемам, не по вопросам освещения той или иной страницы в истории партии или значения в ней той или иной личности, а по глобальным вопросам места партии в обществе, соотношения истории КПСС с другими историческими дисциплинами.
Начиная со второй половины 1980-х гг. наступил период (он не завершен и по настоящее время), когда исторические взгляды многих, если не большинства, профессиональных историков, определялись прежде всего их политической позицией. При этом важно отметить, что этот водораздел наметился в отношении истории всех периодов, касалось ли дело оценки крещения Руси, движения Степана Разина или революции 1905 года.
Кроме того, в историческую науку хлынул широкий поток слабо подготовленных в профессиональном отношении историков, а также неспециалистов: публицистов, журналистов, даже математиков, которые заявляли о «борьбе со стереотипами», о «новых взглядах» на историю, стремились к сенсациям на историческом поле, меняли в оценках «плюсы» на «минусы», и наоборот.
Вообще следует отметить, что в это время в обществе пробудился беспрецедентный интерес к отечественной истории. Исторические аналогии, исторические примеры использовали в спорах с оппонентами не только ученые, но и политики, общественные деятели, простые граждане, исторические сюжеты привлекали внимание журналистов, работников всех средств массовой информации. Активизируется деятельность по изданию работ зарубежных исследователей по истории нашей страны.
Меняются программы преподавания. В массовом порядке происходит отказ от формационного подхода в учебной и научной практике. Бывшие кафедры «Истории КПСС», «научного коммунизма», «марксистко-ленинской философии» меняют профиль работы; на их базе создаются кафедры с более созвучным времени названиями: «политологии», «культурологии» и т.д., на которых главным образом прежними преподавателями теперь читаются соответствующие курсы, а также история предпринимательства, история цивилизаций, религиоведение и т.д.
Вместе с тем, хотя официально с 1980-х годов научный поиск шел в формах социалистических подходов, на практике историки быстро выходили из-под идеологического влияния, тем более, что это происходило на фоне активного вовлечения в научный оборот новых материалов при одновременном ослаблении цензуры. Смена парадигм в отечественных гуманитарных науках проходила постепенно. Приобрели популярность взгляды Раймона Арона на марксизм. В 1992 году издается труд Арона «Этапы развития социологической мысли». Широко стали пропагандироваться взгляды европейской социал-демократии.
Расширялось и углублялось представление о возможностях теории формаций. Историки постепенно отходили от формационно-классовой установки. Толчком для постановки проблемы соотношения формационного и цивилизационного подходов, как методологических парадигм стало издание в 1991 году фундаментального труда А. Дж. Тойнби «Постижение истории». К этому моменту прошло уже 30 лет с первой публикации этой работы. Поэтому и в отечественной научной практике интерес к идеям Тойнби появился задолго до 1991 года
Получают распространение так называемые «специальные методологии»: микроистория, гендерная история, история повседневности и так далее. Внимание обществоведов привлекает теория элит. Широко пропагандируются методы французской исторической школы «Анналов». Значительную роль в распространении этой методологии сыграл А.Я. Гуревич. Это обнаружило устойчивый интерес отечественной науки ХХ века к опыту зарубежной историографии, подчеркнуло неслучайный характер этого интереса. Особенно сильным в контексте расширения методов социально-экономических исследований стало влияние взглядов и теоретико-методологических подходов Макса Вебера, акцентировавшего внимание на религиозной этике как факторе хозяйственного действия. Бурно развивается социальная история, культурология, политология. Обществоведы включились в обсуждение «эпохи постмодерна".
Бесспорным завоеванием этого времени можно считать пробуждение интереса к истории личности, которая действовала в истории, попытки отойти от шаблонов в освещении жизни и деятельности исторических персонажей. В основном это, правда, касалось деятелей революции и в первую очередь тех из них, кто был в 1930-е годы раздавлен репрессивной машиной государства.
Новым историографическим явлением, вовлечение в отечественную политическую жизнь и одновременно – в отечественную историческую традицию творческого наследия православных мыслителей, православной литературы. Последнему обстоятельству в немалой степени способствовало широкое празднование в 1988 г. тысячелетия крещения Руси.
Несомненным завоеванием современного периода явилось огромное по сравнению с предыдущим этапом развития науки расширение историографической и источниковедческой базы исследований. В особенности по истории ХХ в., и возвращение в науку и общественно-политическую практику значительного количества ранее забытых или просто запрещенных к упоминанию имен и событий. Из спецхранов библиотек стали извлекаться и публиковаться сочинения ранее запретных дореволюционных и зарубежных историков, в научный оборот стали вовлекаться и становились доступными для исследователей сочинения эмигрантов, покинувших Советский Союз, собранные ими документы.
В деятельности отечественных историков в конце ХХ – начале XXI вв. можно выделить ряд важных моментов.
Во-первых, в это время продолжалась разработка традиционных для исторической науки проблем экономической, социально-политической, культурной областей государственной и общественной жизни. Однако на всех этих направлениях проявились новые подходы. Они были следствием расширения источниковой базы, выхода исследователей за прежние рамки марксистской политической модели и имели целью более объемно представить соответствующие процессы и явления отечественной истории.
По-прежнему большой интерес вызывали история российского крестьянства, рабочего класса, интеллигенции. Однако взгляд на историю классов, сословий, социальных слоев стал выходить за ограничения классовых подходов; теперь на них стали смотреть более объемно, комплексно. Стали исследоваться индивидуальные личные факторы хозяйственной деятельности, этические нормы, нравственные мотивации и т.д.
Изменились и подходы к оценке ряда государственных деятелей прошлого. Это касалось всех периодов отечественной истории. Особо следует отметить всплеск интереса к фигурам, которые ассоциировались и в науке, и в массовом сознании с поворотными моментами истории: Иван Грозный, Петр Великий, П.А.Столыпин, И.В.Сталин и др.
За рамки ранее привычных оценок и круга проблем выходят исследования по истории партий и движений в России, по изучению межнациональных отношений, проблемам военного строительства, внешней политики.
Большой интерес в настоящее время вызывают проблемы методологические, такие, как философия хозяйства, философия и методология истории, теория познания и др.
Одной из ярких черт современного этапа отечественной исторической мысли является восстановление основного пути ее развития, главной мыслительной традиции, возвращение к наследию выдающихся отечественных мыслителей. Появилась возможность отследить приращение знаний, что так важно для науки и что проявляется только в условиях осуществления преемственности, передачи самого знания и традиций познания.
Этим временем мы можем датировать завершение разделения российской исторической мысли на «советскую» и «зарубежную»; это разделение и противостояние, подчас достигавшее значительного накала и принимавшего формы «идеологической борьбы», пронизывало всю советскую эпоху и мешало поискам исторической истины. Возникла возможность позитивного объединения в одном историографическом пространстве итогов научных исследований отечественных историков, мыслителей, принадлежащих к русскому зарубежью, иностранных авторов. В этот период завершился продолжавшийся около века раскол отечественной исторической мысли.
Конечно, те новые явления, о которых мы говорили, еще только наметились. Мы не можем говорить о том, что они проявились в полной мере, однако о некоторых новых веяниях в исторической науке мы сегодня можем говорить с достаточной определенностью.
Мы пока не можем судить о результатах перестройки в исторической науке, так же, как мы пока не можем с полной уверенностью судить, куда же движется российское общество в начале двадцать первого века и нового тысячелетия, судить об этом можно будет лишь по прошествии некоторого времени. Тогда же мы сможем говорить и о векторе изменений, происходящих сегодня в исторической науке вообще и в историографии в частности. Сегодня мы можем судить лишь о некоторых процессах, которые являются характерными для сегодняшнего этапа развития исторической науки.
Будущее покажет, какие тенденции получат дальнейшее развитие и в каком направлении, какие останутся лишь достоянием историографии, что определит магистральное развитие отечественной науки а что останется на ее периферии, какие старые исторические школы получат дальнейшее развитие в новых условиях и какие возникнут новые школы и направления.
Похожая информация.
В России второй половины XIX – начала XX в. сосуществовали последователи всех известных европейских школ. Большинство русских учёных признавало научный и одновременно специфический характер исторического познания, основанного на критическом анализе источников и беспристрастном изложении материала.
Позитивистская концепция исторического знания очень долго сохраняла прочные позиции и в некоторых своих версиях давала весьма впечатляющие результаты. Её разделяли (с некоторыми поправками) такие крупные российские историки, как В. О. Ключевский, Н. И. Кареев, М. М. Ковалевский и др.
В 50-е гг. XIX в. ведущую роль играли воспитанные на критическом методе учёные «петербургской исторической школы» (М. С. Куторга, М. М. Стасюлевич и др.), но в 1860–1870-е гг. центр передовой исторической науки переместился в Москву, где прочно сохранялись традиции Т. Н. Грановского и его ближайших учеников, прежде всего П. Н. Кудрявцева (1816–1858) и С. М. Соловьева (1820–1879), который в 1864–1870 гг. избирался деканом историко-филологического факультета, а в 1871– 1877 гг. – ректором университета.
Взгляды ТИМОФЕЯ НИКОЛАЕВИЧА ГРАНОВСКОГО (1813–1855) отличало стремление к активизации социальной функции истории. Это очень точно подметил Н. Г. Чернышевский, считая, что весь характер деятельности Грановского объясняется его служением не личной учёной славе, а обществу.
Грановского отличали широкая эрудиция, исключительная способность к историческому синтезу, умение ярко обрисовать целую эпоху. Много лет проработав в русле романтической историографии, Грановский уже в 1852 г. в своей речи «О современном состоянии и развитии всеобщей истории » выдвинул тезис о том, что история должна заимствовать метод у естественных наук, стремиться стать подлинной наукой и в этих целях даже отказаться от притязаний на художественную законченность формы. Тогда же он начал корректировать в позитивистском духе свои лекции по средневековой истории.
Выдающийся российский историк ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ГЕРЬЕ (1837–1919) был непосредственным продолжателем традиций Т. Н. Грановского. Он учился в Московском университете как раз в период профессорской деятельности Грановского и впоследствии подчеркивал, что значение исторической кафедры, когда её занимал Грановский, выходило за пределы университетской аудитории и глубоко захватывало всю область русского общественного сознания. Впрочем, Герье выступал против позитивистской историографии, и в частности резко критиковал «Историю цивилизации» Бокля, поясняя, что, поскольку главными источниками историка остаются произведения человека, а главным предметом изучения – поступки людей, историческое познание должно опираться на психологический анализ. Историк подчёркивал влияние идей на судьбу народов и ход цивилизации.
Герье впервые в России ввёл в образовательную практику исторические семинары по немецкому образцу, выбирая для занятий со студентами самые разнообразные темы по социальной и экономической истории, хотя сам в своих исторических работах изучал историю идей.
В рамках этих семинаров сформировались взгляды крупнейших российских историков, впоследствии возглавивших кафедры всеобщей истории во многих университетах России (Н. И. Кареев, П. Г. Виноградов, Р. Ю. Виппер, М. С. Корелин и др.) и прославивших русскую историографическую школу.
Друг Герье, крупнейший русский историк ВАСИЛИЙ ОСИПОВИЧ КЛЮЧЕВСКИЙ (1841–1911) порвал с теоретическими установками «государственной школы» и рассматривал российскую историю как часть всеобщей. Мечтая создать науку об общих законах строения человеческих обществ, приложение которых не зависит от преходящих местных условий, он выстроил свою оригинальную историческую концепцию. На вопрос о том, что составляет предмет исторического изучения, Ключевский отвечал, что этим предметом служат происхождение, развитие и свойства людских союзов. Он искал наиболее существенное в истории народа, выявляя характерные обстоятельства, определявшие его жизнь на разных этапах истории, и видел главную особенность истории великороссов в природном факторе, стимулировавшем непрерывные миграции населения. Выделив четыре «исторические силы», определявшие в своей совокупности исторический процесс – природу страны, физическую природу человека, личность и общество, – Ключевский создал синтетическую концепцию, которая связывала природные условия и человеческую социальность.
В духе позитивистской ориентации на принципы естественнонаучного знания Ключевский поставил в курсе «Методология русской истории» вопрос о различении субъективного метода, делающего из истории средство общественного воспитания, и метода объективного, направленного на научное познание прошлого. По его мнению, в основе субъективного метода находится стремление обосновать истоки и постепенное становление современной культуры человечества, а потому отбираются только те исторические факты, которые имеют отношение к этому процессу. Но человечество неоднородно, и вполне естественно, что эта подборка фактов и их оценка у историков, принадлежащих к разным культурам, отличаются друг от друга. «Такое историческое изучение, – писал Ключевский, – отправляется не от исторического явления, а от личного кругозора изучающего, т. е. не от изучаемого объекта, а от изучающего субъекта, и, следовательно, исходным пунктом изучения становится точка зрения изучающего» 1 . Что касается объективного метода, то в его основе лежит взгляд на современную культуру не как на итог развития человечества, а как на одно из его состояний, и задачей становится изучение «самого исторического движения».
В этом случае теряет свое значение даже хронологическая последовательность явлений, поскольку важно не то, что после чего следует, а то, что из чего следует, и, соответственно, необходимы иные приёмы исследования: наблюдение, сопоставление и обобщение явлений.
На становление «русской исторической школы» всеобщей истории (такое название ей дали зарубежные ученые, высоко оценившие научные достижения своих российских коллег) огромное воздействие оказала связь историков с Московским университетом. На формирование её научной проблематики и активной общественной позиции повлияла социально-политическая обстановка в пореформенной России. Приоритетные темы группировались вокруг истории социальных отношений и социальной борьбы, особенно в переломные периоды развития общества. Историки неизменно подчеркивали воспитательную и общественную функции их науки, систематически занимались публицистической и просветительской деятельностью, видя в этом долг ученого.
Ближайшим преемником Герье по Московскому университету был выдающийся русский медиевист ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ВИНОГРАДОВ (1854–1925). В центре его научных интересов стояли проблемы происхождения и развития западноевропейского феодализма. Виноградов являлся одним из крупнейших представителей позитивистской историографии. Он подчеркивал свой интерес к социальной истории, а история права, которая была главным предметом его занятий, представлялась ему как аспект социальной истории. В 1901 г. он был вынужден подать в отставку и уехать в Англию, где его знали и ценили, и где ему была предоставлена кафедра в Оксфордском университете. В оксфордском семинаре Виноградова принимали участие молодые европейские и американские ученые. Как выдающееся достижение науки к началу XX в. Виноградов оценивал тот факт, что общественное развитие стало пониматься не как сцепление случайностей, а как результат действия законов. Однако, возражая против взгляда на историю как исключительно или главным образом науку, устанавливающую причины явлений, он утверждал, что многие из исторических фактов сами по себе вызывают глубокий интерес, который делает их достойными изучения независимо от какой-либо возможности связать их вместе посредством законов.
Учеником Герье был также выдающийся ученый и педагог НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ КАРЕЕВ (1850–1931), посвятивший свою научную деятельность преимущественно истории нового времени. Главным предметом исследовательской работы Кареева была история Великой французской революции и её предпосылок.
Убеждённый в том, что историки учатся работать не по историческим руководствам методологического содержания, а, читая исторические сочинения авторитетных ученых и решая исторические задачи с помощью опытных преподавателей, Кареев, тем не менее, много и плодотворно занимался теорией истории. Ему принадлежит большое число работ по философским и методологическим проблемам исторической науки. Взгляды русского учёного на роль социологии и научный статус истории отличались и от контовских, и от неокантианских. Уже в 1883 г., предвосхищая последующее развитие исторической мысли, он ввёл различие между науками феноменологическими, к которым относил историю, и номологическими. История трактовалась им как описательная дисциплина, имеющая дело с индивидуальными и неповторимыми фактами. Это вело к отрицанию существования особых исторических законов (за что автор и был подвергнут критике со стороны коллег-позитивистов), поскольку история понималась им как процесс, состоящий из последовательной смены явлений, которые предстают в данной совокупности лишь однажды. И хотя Кареев признавал, что в истории, как и в природе, всё закономерно, он полагал, что эти закономерности по своему характеру являются не историческими, а психологическими и социологическими. Ученый считал, что и природу, и историю возможно познавать обоими методами, т. е. генерализирующим и индивидуализирующим. В изучении истории вероятны разные ступени познания: от конкретных индивидуальных деталей до общих абстрактных характеристик. Вместе с тем Кареев видел задачу истории не в том, чтобы открывать какие-либо законы, предсказывать будущее или давать практические наставления, а в том, чтобы изучать отдельные события прошлого.
Целостная концепция общей теории истории включала, по Карееву, историологию (теорию исторического процесса), в которой особое место уделялось разработке проблемы личности в истории; историку (теорию исторического познания) и теорию исторического преподавания. Многочисленные учебники Кареева по всем разделам истории демонстрировали эталон методической оснащённости.
Видным представителем позитивистского направления в русской историографии был ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ЛУЧИЦКИЙ (1846– 1918), который выражал уверенность в существовании общих исторических законов и в принципиальной возможности их познания. Учёный опирался на массовый документальный материал, поддававшийся статистической обработке. Большинство его работ было посвящено социально-экономической истории, проблемам истории крестьянства в средние века или накануне и во время Великой французской революции XVIII в.
Выдающимся русским историком-позитивистом поколения Виноградова, Кареева, Лучицкого был МАКСИМ МАКСИМОВИЧ КОВАЛЕВСКИЙ (1851–1916). Он занимался историей права и экономической историей, а также, подобно Карееву, проблемами социологии, причём строил свой научный метод, не разрабатывая общие теории и гипотезы, а обобщая фактический материал конкретно-исторических исследований. Являясь последователем продолжателем Конта, он длительное время находился под непосредственным влиянием Маркса, назвавшего его даже одним своих друзей по науке. Ковалевский интересовался, с одной стороны, вопросом о происхождении и функционировании английского местного самоуправления – темой, привлекавшей многих европейских историков-либералов, с другой – социально-экономической историей средневековой Англии.
Для российской историографии последней четверти XIX в. было характерно особое внимание к истории западного общества Стимулом к изучению истории Западной Европы эпохи средневековья и нового времени представителями «русской исторической школы» было их стремление понять некоторые общие закономерности и опереться на опыт стран, уже прошедших тот который предстоял России. Все крупные историки «русской исторической школы» стремились сочетать конкретно-исторические исследования с разработкой теоретико-методологических и историко-социологических проблем. Они признавали существование исторической закономерности, органической связи прошлого и настоящего, историчности правовых и политических форм. В своих конкретно-исторических исследованиях они искали ключи к пониманию перспектив перехода России от феодализма к капитализму по западному пути. Именно это обстоятельство имел в виду Виноградов, когда подчеркивал, что вопросы, которые в Западной Европе предоставлены антикварам, в России все ещё являются злободневными. Свято веря в «уроки истории», российские ученые стремились выделить наиболее ценное в западном опыте и «примерить» его к настоящему и будущему России.
Представители этой школы подчеркивали идеологический момент в мотивации своей профессиональной деятельности, её связь с теми политическими интересами, которые сформировались у интеллигентов их поколения, наблюдавших последствия реформы 1861 г. и размышлявших о судьбах российского крестьянства. Запросы и потребности современной российской жизни, несомненно, задавали определённое направление научному поиску историков «русской школы» или, по крайней мере, конкретизировали его в географическом и хронологическом планах.
Но в то же время нельзя недооценивать и другой фактор формирования ментальности учёного и гражданина – обратное воздействие того исторического материала, культурно-исторического контекста, на освоение которого направлена его научно-познавательная активность. Эта обратная связь имела немалый мобилизационный ресурс. Интеллектуальная встреча с чужим прошлым, вызывавшим столь яркие ассоциативные связи с переживаемым настоящим, не могла не оказать влияния на общественную позицию историка: в данном случае речь идёт об ориентации на социальные преобразования в либеральном или либерально-демократическом духе. Так, профессиональные занятия историей Французской революции, а также историей Англии, первой страны, осуществившей переход от традиционного общества к современному, предоставляли специалистам красноречивые свидетельства в пользу исторической обреченности феодального строя, который исчерпал себя в пореформенной России. Собственная активная исследовательская практика, будучи мотивирована определёнными идейными предпосылками, тем не менее, обладала известной самостоятельностью и была способна скорректировать сложившиеся стереотипы коллективной психологии, априорные суждения, личные предубеждения и политические оценки.
Учёные «русской школы» всеобщей истории всегда признавали российскую самобытность и даже подчеркивали её непреходящее значение. Конечно, присутствовало и позитивистское признание возможности сознательного, целенаправленного воздействия на общественную жизнь, основанного на познанных закономерностях развития, но совершенно недвусмысленно говорилось и о необходимости учитывать национальные традиции и специфические черты внутреннего развития, уникальность культурно-исторического наследия – всё то, что мы сейчас назвали бы цивилизационными основами исторического процесса.
Будучи профессионалами высокого класса, наделёнными оригинальным историко-философским мышлением, историки-западники прекрасно понимали, что наличие апробированных моделей перехода от старого порядка к новому может лишь облегчить и ускорить этот переход, прояснив грядущие перспективы и «подсказав» последовательность шагов. Однако сам механизм этого движения по проторенному другими пути «запускается» только в аналогичной исторической ситуации, определяемой социально-экономическими и политическими условиями конкретного общества, его реальными потребностями.
Диалектическое единство логики развития исторической науки и влияния на неё социально-политической действительности ярче всего проявилось в формировании проблематики исследований. В российской историографии на первый план – в полном соответствии с пониманием неизбежности назревших изменений в обществе – выходит тот круг проблем истории крестьянства и государственно-правового устройства, который непосредственно отражает опыт решения аграрного вопроса, введения конституционных гарантий. Исследовательскую практику представителей «русской школы» отличали следующие характерные черты. Первая из них – последовательное сочетание социально-экономического подхода с активным интересом вопросам политического устройства, к детальному исследованию процесса формирования гражданского общества и современного правового государства, развития конституционной монархии и местного самоуправления. Наиболее ярко это органическое единство воплотилось в научном творчестве Ковалевского, который ставил своей непосредственной задачей показать зависимость политического строя от общественного. Второй отличительной чертой «русской школы» можно назвать чрезвычайно широкое понимание содержания аграрной истории как истории социальной. Такое видение аграрной истории, органично сочетавшееся с интересом к реальным судьбам простых людей, к прошлому народа, не имело аналогов в западноевропейской историографии того времени и сложилось в ней гораздо позднее – в середине XX в. Третья черта связана с интересом исторической динамике, к изучению различных явлений процессов в глубокой исторической перспективе. Наконец, четвёртая особенность «русской школы» отражала специфику национальной историографической традиции, приверженной сравнительно-историческому подходу к изучаемым явлениям; в данном случае речь шла об использовании опыта сравнительной истории в выборе путей общественно-политического развития и строительства будущей России. Несомненно, именно эти отличительные черты исторического мышления российских учёных обеспечили оригинальность их подхода к наиболее существенным проблемам средневековой и новой истории, непреходящую ценность их вклада в мировую историческую науку.
Теоретико-методологическая проблема соотношения истории и современности имеет и другой аспект. Конечно, историческая наука меняет свои представления и оценки, обогащаясь знанием настоящего, но рассмотрение исторического знания в общекультурном контексте предполагает и особый подход к проблеме восприятия и оценки исторического опыта одной нации, страны, цивилизации общественным сознанием другой, когда национальная культурная специфика по-особому преломляет образы «чужого» прошлого.
Столкновения с пережитками крепостничества и самодержавия в реальной жизни не только формировали чуткий взгляд на историю, но и создавали ситуацию, которая побуждала к активному воздействию научных выводов и представлений на современное общественное сознание. Социальная и воспитательная функции истории воспринимались в неразрывном единстве и как вполне естественное продолжение её познавательной функции.
Будучи не только учёными-профессионалами высочайшего класса, но и людьми огромного общественного темперамента, российские историки своей активной педагогической деятельностью и многочисленными блестящими работами публицистического и научно-просветительского характера внесли значительный вклад в формирование нового исторического сознания и политической культуры, по крайней мере в той части российского общества, которая посещала публичные лекции и составляла читательскую аудиторию периодических изданий.
В 1899 г. начал выходить в свет популярно-исторический журнал «Вестник всемирной истории », в котором помещались интересные переводные работы и оригинальные статьи крупнейших русских историков, но он просуществовал всего четыре года. Многие трудности развития и институционного оформления исторической науки в России определялись политической ситуацией в стране. В частности, с серьёзными препятствиями полицейского и цензурного порядка приходилось сталкиваться организаторам Исторического общества при Санкт-Петербургском университете, основанного в 1890 г. Это общество, включившее в свой состав в качестве действительных членов наиболее видных российских историков, имело два сектора (русской и всеобщей истории) и издавало «Историческое обозрение ». Однако общество, заседания которого привлекали массу молодежи, в связи со студенческими волнениями этого времени оказывается под бдительным полицейским надзором, за которым следует запрет устраивать публичные заседания с правом свободного входа для всех желающих.
Кроме Исторического общества при Санкт-Петербургском университете аналогичные общества были созданы в Москве при университете, в провинции. С 1913 г. начинают выходить, наряду с «Историческим обозрением», ещё два журнала – «Голос минувшего » и «Научный исторический журнал » под редакцией Н. И. Кареева.
Загрузка...
