Зависимость непроизвольного запоминания от мотивов деятельности выступила отчетливо в нашем исследовании (1939), изложенном в первой главе. Дети-дошкольники хорошо запоминали содержание картинок тогда, когда они, играя , раскладывали на столе картинки по местам, условно обозначавшим кухню, сад, детскую комнату и двор. Когда же мы ставили перед ними задачу запомнить картинки, результаты получались значительно хуже. Снижение запоминания объясняется не только тем, что задача в последнем случае была другой, а по-видимому, и тем, что деятельность дошкольников побуждалась другими мотивами.
Эта зависимость выступила и в исследованиях Истоминой (1948). С детьми от 3 до 7 лет проводились такие опыты. В одном случае в обычных лабораторных условиях ребенку предлагали запомнить пять слов. Другой опыт проводился в игровой ситуации: ребенок по ходу игры должен был пойти в «магазин» купить и принести пять названных экспериментатором предметов, необходимых для игры в «детский сад». В третьем случае (1953) опыт проводился в ходе выполнения детьми практического дела: устройства выставки детских рисунков. В процессе этой работы ребенку поручали сходить к заведующему детским садом и попросить пять названных экспериментатором предметов, необходимых для устройства выставки.
Мы не будем касаться всей системы очень интересных фактов, полученных в этом исследовании, а изложим только те, которые имеют прямое отношение к вопросу о
зависимости запоминания (в данном случае – произвольного) от мотивов деятельности.
В опытах были выявлены три разные уровня поведения при запоминании и воспроизведении. У детей, отнесенных к первому уровню, цель запомнить-припомнить не возникала; они обычно принимали только внешнюю сторону задания. Ко второму уровню относились дети, у которых возникала цель запомнить-припомнить, но они ничего не делали для достижения этой цели. Наконец, у детей, отнесенных к третьему уровню, не только возникала цель запомнитьприпомнить, но они старались путем повторения запомнить содержание поручения или пытались припомнить при его передаче. Ниже, на табл. 12, представлены данные о том, как в зависимости от трех ситуаций опыта (в условиях лабораторного опыта, в игре и при выполнении поручений) распределялись дети разного возраста по трем описанным уровням поведения.
Таблица 12. Распределение детей разного возраста по трем уровням поведения в зависимости от трех ситуаций опытов: лабораторный опыт, игра, выполнение поручений. (Из исследований Истоминой.)
Из этой таблицы следует, что возможности детей в произвольном запоминании неодинаково используются в разных ситуациях: наименее благоприятной оказалась деятельность испытуемых в условиях лабораторного опыта и максимально благоприятной оказалась практическая деятельность, связанная с выполнением определенных поручений.
Это свидетельствует о том, что содержательная мотивация качественно перестраивает деятельность детей и создает у них большие возможности запоминания. С такой перестройкой связаны факты изменения продуктивности запоминания у детей в разных ситуациях опыта (см.
Рис. 11. Кривые произвольного запоминания слов дошкольниками в разных условиях мотивации их деятельности (из исследований Истоминой)
Наименее эффективным оно оказалось в условиях лабораторного опыта: задача запомнить слова в этой ситуации выступала для детей наименее мотивированной.
Наиболее эффективным запоминание оказалось в условиях практической деятельности, связанной с выполнением детьми поручений: в этой ситуации мотивация задачи запомнить оказалась для них наиболее содержательной и действенной.
Жизнь также на каждом шагу доказывает нам зависимость запоминания от мотивов деятельности. Известно, что непроизвольно запоминается лучше то, что более важно, более значимо, более интересно для человека. На этом основаны многие факты избирательности памяти, ее профессиональные особенности и другие индивидуальные различия, приобретающие иногда довольно устойчивый характер.
Но с другой стороны, та же житейская практика показывает и другие, иногда прямо противоположные факты: не всегда хорошо запоминается то, что важно, значимо, интересно. Иногда запоминается и то, что кажется менее значимо, менее интересно. Эти факты, кажущиеся противоречивыми, свидетельствуют о том, что мотивы деятельности не сами по себе, всегда и при любых обстоятельствах, определяют результаты запоминания, а по-видимому, только при определенных условиях.
Видимо, этим объясняются противоречивые данные о влиянии мотивов на запоминание, полученные во многих исследованиях зарубежной психологии. Одни авторы утверждают, что мотивы не играют заметной роли в запоминании, что главным является повторение. Другие – отмечают влияние одних мотивов и отсутствие такого влияния со стороны других.
Вопрос, подлежащий изучению, заключается не столько в том, чтобы выяснить, какие мотивы влияют больше или меньше, а в том, как влияют мотивы деятельности на продуктивность запоминания, каковы
психологические закономерности этого влияния. Именно в такой постановке вопрос о влиянии мотивов деятельности в непроизвольном запоминании является малоизученным.
Мы видели, что в зарубежной, особенно в американской, психологии проблема мотивов в памяти (в обучении) занимает одно из центральных мест. Ей посвящено много исследований, проводимых в большинстве случаев в опытах с животными. Однако основным недостатком изучения этой проблемы является то, что мотивы, как и различные условия, в которых проявляется их влияние, рассматриваются в качестве отдельных факторов в отрыве от содержания деятельности.
В своем исследовании роли мотивов в непроизвольном запоминании мы исходили из того, что их влияние должно рассматриваться в тесной связи с содержанием выполняемой человеком задачи, с целями деятельности и способами ее достижения.
В четвертой главе мы связывали высокую продуктивность непроизвольного запоминания материала с осуществлением целенаправленного действия, так как в этих условиях обеспечивается в наибольшей мере его подкрепление самим фактом достижения цели. Мы по необходимости абстрагировались от того, что цель всякого действия всегда побуждается определенным мотивом или их системой. Поэтому подкрепление, связанное с достижением цели, обязательно будет усиливаться или ослабляться в зависимости от особенностей действующего мотива.
Однако влияние мотива может быть разным не только
в связи с его особенностями, но и с особенностями цели действия и способов ее достижения, ибо от содержания самой цели зависит то, как удовлетворяется определенная потребность или какой-либо интерес, выступающий в
качестве мотива. В зависимости от особенностей цели и мотива будет складываться определенная динамика нервных процессов, более или менее благоприятная для образования и закрепления нервных связей в мозгу. Поэтому в своем исследовании мы пытались создать такую экспериментальную ситуацию, в которой можно было бы проследить не только влияние разных мотивов на выполнение одного и того же задания, но и результаты влияния одного и того же мотива при выполнении разных задач . Этим целям была подчинена и специально разработанная методика исследования: мы брали три разные задачи познавательного характера, а выполнение их мотивировали двумя разными мотивами.
Экспериментальные задачи, о которых идет сейчас речь, описаны нами в пятой главе (см. стр. 209–210). Данные выполнения этих задач использованы нами для выяснения роли способов деятельности в непроизвольном запоминании. Напомним коротко их содержание.
Во всех трех задачах мы давали испытуемым 15 слов и предлагали придумать к каждому заданному слову новое слово. В первой задаче придуманные слова должны были находиться в какой-либо конкретной смысловой связи со словами заданными (напр., «молоток – гвоздь»). Во второй задаче придуманные слова должны были обозначать какоенибудь свойство, состояние или действие предметов, обозначенных в заданных словах (например, «дом – деревянный»). Наконец, в третьей задаче придуманные слова должны были начинаться с той же буквы, что и заданные (например, «груша – голубь»). Первую задачу мы называли придумыванием слов «по связям», вторую – «по свойствам» и третью – «по начальной букве».
Выполнение испытуемыми этих трех задач мы включали в различно мотивированную деятельность.
В одном случае испытуемым говорилось: вы будете придумывать слова, а я посмотрю, умеете ли вы правильно, без ошибок это делать. Мотивом деятельности испытуемых в этом случае была проверка умений решать подобные задачи. Опыты проводились сразу с двумя испытуемыми, что создавало некоторую ситуацию соревнования между ними. Каждый из участников опыта стремился показать перед экспериментатором свои умения в выполнении этого задания.
В другом случае выполнение тех же задач включалось в ситуацию игры. Опыт проводился также с двумя испытуемыми. Испытуемым говорилось: сейчас мы с вами проведем интересную игру, я буду называть вам 15 слов одно за другим, а вы к каждому моему слову будете придумывать свое слово. Выиграет тот из вас, кто меньше допустит ошибок
в придумывании слов.
Таким образом, в исследовании было проведено шесть серий опытов: три серии составляли три задачи на придумывание слов, выполнявшиеся в ситуации проверки умений испытуемых правильно думать, и три серии, составлявшие те же три задачи на придумывание слов, выполнялись в ситуации игры.
В дальнейшем изложении мотив деятельности наших испытуемых в ситуации проверки умений правильно думать мы будем условно называть учебным мотивом. Ученики называли наши опыты «занятиями». Относились они к ним с большим интересом и обычно после опытов просили еще «позаниматься» с ними. Более того, многие школьники по окончании опытов спрашивали нас, какую отметку мы им поставим. Наши опыты, особенно с учениками II класса, воспринимались как своеобразное учебное задание проверочного характера.
Мотив деятельности наших испытуемых в ситуации игры мы будем называть в дальнейшем изложении игровым мотивом.
Все серии опытов были опытами на непроизвольное запоминание. И в игре и при учебном мотиве наши испытуемые придумывали, а не запоминали слова. Поэтому во всех случаях наше предложение припомнить слова воспринималось ими как неожиданное.
Все три задачи были проведены со школьниками II и V классов, а первые две и с дошкольниками.
Полученные результаты приведены на табл. 13.
В приведенной таблице, кроме возрастных, обнаруживаются двоякого рода различия в запоминании.
Таблица 13. Зависимость эффективности непроизвольного запоминания слов от характера задачи и мотива ее выполнения (в среднеарифметических)
Во-первых, разные задачи дают неодинаковые результаты запоминания в пределах каждого мотива. Эти различия обусловливаются особенностями наших задач6 . Во-вторых, разные мотивы дают также неодинаковые
результаты в пределах каждой задачи. Эти различия обусловливаются особенностями наших мотивов.
Значит, непроизвольное запоминание определяется особенностями и задач, и мотивов.
Однако эти факты свидетельствуют и о том, что задача и мотив оказывают свое влияние на непроизвольное запоминание не изолированно друг от друга, а вступая в определенные связи и отношения между собою. Так, одна и та же задача по-разному продуктивна при разных мотивах и, наоборот, один и тот же мотив по-разному продуктивен в разных задачах (см. табл. 13).
Значит, влияние задачи и мотива на запоминание можно понять только вскрывая характер тех отношений, которые складываются между ними в определенной деятельности человека.
С этой точки зрения и проанализируем деятельность наших испытуемых.
Выясним сначала причины различий в запоминании слов учениками II и V классов по первой и второй задачам при учебном и игровом мотивах.
Рис. 12. Кривые непроизвольного запоминания слов дошкольниками и школьниками в разных условиях мотивации
Почему при учебном мотиве выполнение первой и второй задач школьниками дает лучшие результаты в запоминании, чем при игровом мотиве (см. табл. 13 и
Наблюдения за характером протекания деятельности в различных условиях мотивации позволяют дать ответ на этот вопрос.
Деятельность школьников II и V классов при выполнении первой и второй задач в условиях учебной мотивации протекала внешне более спокойно, чем в ситуации игры. Она характеризовалась большей собранностью, большей направленностью и сосредоточенностью. В игре же она протекала более возбужденно, с большим напряжением сил, но не ровно, с отвлечениями. Испытуемые проявляли повышенный интерес к количеству слов, придуманных быстрее партнера, к ошибкам партнера, к собственным успехам и неудачам. Активность школьников часто как бы смещалась с придумывания слов на достижение выигрыша. Эти особенности проявлялись у большинства школьников, хотя выражались неодинаково. Видимо, этим объясняется, что в отдельных случаях испытуемые давали и в игре высокие показатели запоминания.
Эти особенности внешнего поведения связаны с определенными особенностями психологического строения деятельности испытуемых. В обоих случаях школьники выполняли одну и ту же интеллектуальную задачу – придумывали слова определенным образом. Но то, «ради чего» они должны были это делать, в одной и другой ситуациях было разным. При учебном мотиве, придумывая слова, школьники как бы упражнялись в думаний , проверяли свое умение думать. Такого рода мотив побуждал школьников направлять свою активность на
процесс придумывания слов, на его содержательную сторону. Придумывание слов приобретало для испытуемых смысл, внутренне связанный с мотивом, как бы непосредственно из него вытекавший. Деятельность школьников в этой ситуации побуждалась желанием показать перед экспериментатором свое умение думать , т.е. активность школьников усиливалась в том же самом направлении.
Таким образом, отношение между учебным мотивом и первыми двумя задачами, которое складывалось в деятельности наших школьников, мы вправе характеризовать в таких словах, как «близкое», «содержательное», «внутренне необходимое». Этим мы хотим подчеркнуть основную особенность такого рода отношений: каждая задача имеет объективное содержание, которое определяется особенностью ее цели и способами ее достижения. Об отношении между мотивом и задачей, как «близком», «содержательном», «внутренне необходимом», мы говорим в том случае, когда мотив придает особенно значимый смысл объективному содержанию задач. Объективное содержание задачи выступает в деятельности не в роли средства для достижения какой-либо другой побочной цели, а является само по себе значимым, психологически актуальным, интересным. Такое отношение обычно складывается в деятельности при так называемом непосредственном интересе к чему-либо. Именно этим объясняется то, что школьники с большим интересом выполняли первую и вторую задачи при учебной мотивации. Не было ни одного ученика, который бы не старался как можно лучше придумывать слова. С этим связаны особенности протекания деятельности: отсутствие отвлечений, большая собранность и сосредоточенность внимания на выполнении поставленной перед ними задачи.
Можно думать, что при таком соотношении мотива и задачи в деятельности испытуемых складывалась наиболее благоприятная для образования и закрепления связей динамика нервных процессов. Оптимальный очаг в коре мозга, связанный с переживанием данного мотива, как бы усиливал эффект подкрепления, вызываемого достижением цели. В этих случаях создавались благоприятные условия для осознавания слов, входящих в содержание выполняемой задачи, а тем самым и для более продуктивного их запоминания.
Иное отношение складывалось в деятельности школьников между игровым мотивом и первыми двумя задачами. Игровой мотив вызывал у школьников стремление к выигрышу. Для того чтобы выиграть, они должны были так же правильно придумывать слова, как и при учебном мотиве. Поэтому и здесь сознание испытуемых было направлено на придумывание слов, иначе игра не могла бы осуществляться. Но придумывание слов в этой ситуации занимало несколько другое место в сознании школьников. Оно выступало для них прежде всего как средство достичь выигрыша. Поэтому внутренняя содержательная сторона самого процесса придумывания слов не имела того смысла, какой она приобретала для них при учебном мотиве. Задача в игре как бы утрачивала для школьников свое собственное, внутреннее содержание, а тем самым и свое самостоятельное значение. Действительно, связь между содержанием цели – придумыванием слов и проверкой своих умений думать более очевидна, более близка и содержательна, чем между придумыванием слов и стремлением к выигрышу. Дополнительная мотивация, которая имела место и в игровой ситуации, – стремление показать свое умение
перед экспериментатором, – выступала иначе, чем при учебной мотивации.
Если в первой ситуации школьникам хотелось показать свое умение думать , то в игре ударение больше падало на выиграть и тем самым показать себя более умелым по сравнению с партнером.
Таким образом, складывавшееся отношение между игровым мотивом и задачей можно охарактеризовать как отношение менее близкое, менее содержательное, чем при учебном мотиве. Повышенный интерес к результатам игры отвлекал школьников от содержательной стороны процесса придумывания слов, порождал неуравновешенность, излишнюю возбужденность.
В этих условиях складывались и менее благоприятные условия для образования и закрепления нервных связей. Отсутствие содержательной связи мотива и задачи приводило к тому, что мотив выступал в качестве основной цели, а сам акт придумывания слов превращался в промежуточную цель или средство для достижения цели. В этом случае образуемые нервные связи также подкреплялись, но они испытывали и тормозящее влияние со стороны более сильного возбуждения, вызываемого желанием выиграть. При таком отношении мотива к задаче создавались и менее благоприятные условия для сознавания слов, входящих в содержание выполняемой задачи, что и приводило к снижению продуктивности запоминания.
Итак, при выполнении школьниками первой и второй задач мы обнаруживаем разные отношения между мотивом и содержанием задачи. В одном случае мотив вступал в более близкие и содержательные связи с задачей, в другом
– эти связи оказывались более отдаленными и менее содержательными. Одна и та же задача приобретала
поэтому для наших испытуемых разный смысл. Создавались тем самым разные условия для сознавания содержания задачи. Более высокие показатели запоминания при учебном мотиве являются результатом более благоприятных условий для образования нервных связей и сознавания слов.
Обратимся к различиям в запоминании у дошкольников.
Дошкольники запоминали меньше, чем школьники, и при учебном мотиве, и при игровом. Однако отношение результатов запоминания в этих двух ситуациях переменилось на противоположное по сравнению с тем, что мы имели у школьников. В первых двух задачах дошкольники дали более высокие показатели запоминания при игровом, а не при учебном мотиве (см. табл. 13 и
Как протекала деятельность дошкольников в обеих ситуациях?
Несмотря на то что дошкольникам мы давали в опытах 10 слов вместо 15, их деятельность при учебном мотиве часто нарушалась. Вначале они охотно брались за дело, но примерно на 5–6-м слове их интерес иссякал и деятельность начинала распадаться. Побудительная сила данного мотива оказалась для дошкольников недостаточной для выполнения такого рода интеллектуальных задач, какими являлись первая и вторая задачи в наших опытах. Этого мы не наблюдали ни в одном случае у школьников. Факты распада деятельности нельзя объяснить трудностью самих задач. Во-первых, придумывание слов не вызывало у них непреодолимых затруднений. Во-вторых, выполнение тех же задач в ситуации игры не приводило к распаду деятельности.
Деятельность дошкольников в игре существенно отличалась от их деятельности при учебном мотиве. Игровой мотив создавал приемлемый для них смысл. Поэтому их деятельность не только не разрушалась, как это было в первом случае, но протекала с достаточным интересом. Это отличало ее от деятельности школьников в этой же игровой ситуации. Сознание дошкольников было направлено на процесс придумывания слов, приобретший теперь в игре для них смысл, и в меньшей мере на конечный результат игры. Это можно было наблюдать и во внешнем поведении дошкольников: они проявляли гораздо меньший интерес к успехам и неудачам как своим, так и партнера. Деятельность дошкольников в игровой ситуации по характеру своего протекания скорее напоминала деятельность школьников при учебном мотиве, а не игровом; она была более спокойной, собранной и сосредоточенной. Характерные отвлечения, какие мы наблюдали у школьников в игре, здесь проявлялись реже. Отвлечения, проявлявшиеся у дошкольников при учебном мотиве и приводившие к распаду деятельности, не имели места при игровом мотиве. Это сходство во внешнем поведении свидетельствовало о том, что придумывание слов приобретало в игре дошкольников такой же смысл, как у школьников в их деятельности учебного характера. Оно было не побочным средством достижения определенного результата, а основной целью их деятельности.
Таким образом, деятельность дошкольников в игровой ситуации и деятельность школьников при учебном мотиве были сходны не только по внешним проявлениям, но и по своей психологической характеристике. И здесь мы имели наиболее близкие и содержательные связи между задачей и мотивом. Эти особенности деятельности у дошкольников в
игровой ситуации обусловили более высокие показатели запоминания в игре, чем при учебном мотиве.
Итак, продуктивность непроизвольного запоминания находится в прямой связи с тем, какие отношения между мотивом и задачей складываются в конкретной деятельности: чем более близкими и содержательными являются эти отношения, тем продуктивнее непроизвольное запоминание .
В опытах мы наблюдали сходное протекание деятельности, вызванное разными по своему содержанию мотивами при одинаковой задаче. Придумывание слов у дошкольников в игровой ситуации, а у школьников при учебном мотиве занимает примерно одинаковое место в их деятельности, хотя смысл этого придумывания разный. Очевидно, что такие же отношения между мотивом и целью действия, какие мы обнаружили, могут складываться при одинаковом мотиве, но при разных целях, задачах.
Однако не все три задачи у школьников дают резкое увеличение продуктивности запоминания при учебной мотивации по сравнению с игровой: так, у школьников II класса первая задача дает прирост в запоминании на 3,1 слова, вторая на 1,4, а третья только 0,1 слова; у школьников V класса соответственно на 2,5, 2,0 и 0,1 (см.
Почему же при выполнении третьей задачи школьниками учебный мотив совсем не обнаруживает своего преимущества перед игровым? Почему также во второй задаче преимущество учебного мотива перед игровым обнаруживается несколько в меньшей мере, чем в первой задаче?
Третья задача резко отличалась от первых двух по способу ее выполнения. Связь придуманных и заданных слов «по начальной букве» не требовала от школьников сколько-нибудь активных и содержательных мыслительных процессов. В связи с этим и цель в этой задаче обеднялась. Она была слишком легкой и мало содержательной для испытуемых. Такая обедненная задача не соответствовала содержанию учебного мотива. Действительно, невозможно на выполнении этой задачи проверить свое умение думать или показать экспериментатору это умение.
Поэтому между учебным мотивом в наших опытах и третьей задачей не могли сложиться такие же содержательные связи, как при выполнении первой и второй задач. Обычно школьники так же с интересом приступали к выполнению третьей задачи, как и первых двух. Однако после нескольких придуманных ими слов интерес к задаче у них начинал снижаться, активность падать. Их деятельность по внешним своим особенностям во многом была сходной с деятельностью дошкольников при учебном мотиве. Правда, мы не наблюдали у школьников распада деятельности, как это было у дошкольников. Опыты проходили до конца, но при явно сниженном интересе.
Мы с несколькими школьниками проводили сразу первую и третью задачи при учебном мотиве, без последующего воспроизведения слов, а затем спрашивали испытуемых, в каком случае им больше нравилось придумывать слова – в первом или втором. Большинство детей говорили, что в первом случае (первая задача) им больше нравилось придумывать слова: «Тут надо было думать, а там просто найти слово, которое начинается с такой же буквы, как вы сказали» (V класс). «Мне больше нравилось придумывать слова вначале, а как потом мы
придумывали (третья задача) мне понравилось меньше, так всякий может придумать» (II класс).
Так же, без воспроизведения слов, мы проводили несколько опытов по первой и третьей задачам при игровом мотиве с одними и теми же школьниками. Последующая беседа с испытуемыми о том, в каком случае им больше нравилась игра, показала нам, что в игровой ситуации различия в задачах для них не выступали, им нравилась игра «и там, и там».
Таким образом, третья задача при учебной мотивации принималась школьниками иначе, чем первая и вторая. Однако причина такого отношения лежит не в особенностях мотива, а в особенностях самой задачи. Мотив учебного характера мог реализоваться только при выполнении содержательной интеллектуальной задачи. Этим требованиям не удовлетворяла третья задача.
Анализ отношения учебного мотива к третьей задаче приводит нас к другому, очень важному, положению:
характер отношений между мотивом и задачей зависит не только от содержания мотива, но и от содержания задачи.
Значит, продуктивность задач может изменяться в зависимости от характера мотива, но возможности положительного влияния мотива на повышение продуктивности непроизвольного запоминания могут или ограничиваться или расширяться в зависимости от содержания самой задачи. Значит, не за счет всякой задачи можно повысить продуктивность непроизвольного запоминания даже при благоприятных изменениях в мотивах деятельности, а только за счет содержательной задачи. И чем более содержательной является задача, тем большие возможности открываются в повышении
продуктивности запоминания при благоприятных изменениях в мотивации.
Анализ различий в продуктивности запоминания при выполнении разных задач при одном и том же мотиве и различий в запоминании при выполнении одной и той же задачи, но в условиях различно мотивированной деятельности, приводит к основному для нашего исследования выводу: продуктивность непроизвольного запоминания не определяется однозначно задачей или мотивом, она определяется отношением мотива к задаче, которое складывается в конкретной деятельности .
Анализируя особенности деятельности школьников и дошкольников при учебном и игровом мотивах, мы обнаружили двоякое отношение мотива к задаче.
В деятельности школьников при учебном, а у дошкольников при игровом мотиве складывались близкие и содержательные отношения мотива к задаче. Сущность такого рода содержательных отношений, как мы видели, заключалась в том, что объективное содержание задач приобретало для наших испытуемых особенно значимый смысл. Содержание задачи выступало в деятельности испытуемых не в роли побочной цели или средства достижения какой-либо другой цели, а являлось само по себе значимым, психологически актуальным, выступало как основной предмет деятельности.
У школьников при игровом мотиве придумывание слов не являлось основным содержанием их деятельности, оно выступало, скорее в качестве средства достижения выигрыша. Задача в игре как бы утрачивала для школьников свое собственное содержание, а тем самым и
свое самостоятельное значение. Поэтому складывавшееся отношение мотива к задаче в игре у школьников мы характеризовали как отношение менее близкое и менее содержательное, чем при учебном мотиве.
Такое же малосодержательное отношение складывалось между учебным мотивом и первыми двумя задачами в опытах с дошкольниками и третьей задачей – в опытах со школьниками, хотя и по другим причинам: у дошкольников потому, что учебный мотив не обладал достаточной побудительной силой, у школьников – потому, что малосодержательная третья задача не соответствовала характеру учебного мотива.
Продуктивность непроизвольного запоминания оказалась в прямой зависимости от характера отношений мотива к задаче. Данные нашего исследования позволяют сформулировать следующее положение: чем более близкие и содержательные отношения существуют между мотивом и задачей, тем большей оказывается продуктивность непроизвольного запоминания .
Данные исследования позволяют подойти к характеристике условий, от которых зависят отношения между мотивом и задачей. Эти условия лежат в особенностях как мотива, так и задачи.
Мотив прежде всего должен обладать достаточной побудительной силой, так как без этого деятельность не может осуществляться или она будет осуществляться за счет какого-либо другого мотива. Но наличие побудительной силы мотива является только исходным условием. Для оценки характера отношений мотива к задаче основным является содержание самого мотива, так как от этого зависит то, какой смысл может приобрести содержание выполняемой задачи. Одно и то же содержание задачи приобретало разный смысл для наших испытуемых
при учебном и игровом мотивах, в силу этого и отношения мотива к задаче складывались то более, то менее содержательно.
С другой стороны, на характер отношений мотива к задаче оказывают влияние и особенности задачи. Для оценки этих отношений основным и здесь является содержание задачи. Ее объективное содержание может не соответствовать характеру мотива. Это несоответствие может быть обусловлено особенностями или цели, или способа ее достижения, или того и другого вместе. В наших опытах со школьниками содержание третьей задачи не соответствовало характеру учебного мотива не по своей цели, а по способу ее достижения. Что это было действительно так, видно из того, что та же самая цель, (придумывание слова) в первых двух задачах принималась школьниками с интересом, потому что способы более соответствовали характеру цели. Возможны и такие случаи, когда задача не будет соответствовать мотиву. Значит, содержание задачи может по-разному соотноситься с характером мотива, а поэтому и отношения мотива к задаче будут складываться то более, то менее содержательными.
Наше положение о том, что продуктивность непроизвольного запоминания определяется характером отношений мотива к задаче, позволяет подойти к раскрытию психологической природы влияния мотива на запоминание. Мотив, придавая определенный смысл содержанию выполняемой задачи, приводит к определенным изменениям в строении деятельности. В зависимости от того, какой смысл приобретает объективное содержание задачи, это содержание может занимать разное место в структуре деятельности. При наличии содержательного отношения мотива к задаче мотив и цель деятельности совпадают в своем значении для субъекта; в
этом случае складываются максимально благоприятные условия для запоминания, так как объективное содержание задачи занимает место цели деятельности. При наличии малосодержательных отношений мотива к задаче, тем более, чисто внешних связей между ними, мотив и цель деятельности приобретают разное значение для субъекта; в этом случае складываются менее благоприятные условия для запоминания, так как объективное содержание задачи выступает в роли только средства достижения цели. Одно дело, когда учащийся, готовясь к экзамену, интересуется содержанием предмета, и совсем другое дело, когда он заинтересован только в получении хорошей оценки.
Изменения в строении деятельности, вызываемые характером отношений между мотивом и задачей, создают разные условия для образования и закрепления нервных связей в мозгу. В тех случаях, когда отношение мотива к задаче складывается такое, при котором объективное содержание задачи приобретает основное значение для субъекта, возникают наиболее благоприятные условия для образования соответствующих нервных связей. В тех же случаях, когда содержание задачи приобретает в деятельности смысл чего-то дополнительного, не основного, такое содержание хуже осознается и хуже запоминается.
Мы, разумеется, не могли дать сколько-нибудь исчерпывающую характеристику отношениям мотива и задачи. Такая задача выходит далеко за пределы данного исследования. Ясно, что эти отношения будут разными в зависимости от содержания самого мотива, от того, какое место он будет занимать в мотивационной сфере личности, в зависимости от того, как будет осознаваться мотив личности и пр. Все эти особенности мотива будут неизбежно сказываться на характере отношений мотива к
задаче. С другой стороны, и задача не сама по себе определяет результаты запоминания, а в зависимости от того, какой смысл приобретает содержание задачи, кто ее выполняет, т.е. в зависимости от характера отношений мотива к задаче.
В четвертой главе нами выдвинуто положение о том, что материал, входящий в содержание основной цели действия, запоминается наиболее продуктивно. Вывод, к которому мы пришли в данном исследовании о зависимости продуктивности непроизвольного запоминания от определенного отношения мотива и задачи, непосредственно связан с этим положением, дополняет и во многом раскрывает его.
В самом деле: место, которое может занять определенный материал в деятельности человека (место основной цели или место способа ее достижения), будет во многом определяться тем, какие будут складываться в этой деятельности отношения между мотивом и целью выполняемой задачи. Можно думать, что при содержательных отношениях мотива к задаче непосредственный предмет деятельности может занять место основной ее цели. И наоборот, при наличии внешних, несодержательных связей мотива с задачей объект деятельности будет выступать или в качестве средства достижения цели или в роли какой-либо промежуточной цели по отношению к основной.
Таким образом, положительное или отрицательное значение мотивов в непроизвольном запоминании в каждом отдельном случае будет определяться тем, насколько они способствуют такой перестройке деятельности, при которой ее предмет может занять место основной цели этой деятельности . Значит, положительная роль мотивов определяется тем, насколько они способствуют созданию
таких условий для образования нервных связей, при которых предмет деятельности находит наибольшее
подкрепление.
Основные итоги первой части нашей работы можно коротко сформулировать в следующем виде.
В опытах, изложенных в третьей главе, была показана общая зависимость непроизвольного запоминания от деятельности субъекта. Оно не является пассивным запечатлением объектов, действующих на органы чувств. Самым общим и необходимым условием непроизвольного запоминания каких-либо объектов является взаимодействие субъекта с ними.
В последующих трех главах были изложены исследования, направленные на изучение зависимости непроизвольного запоминания от различных сторон предметного содержания деятельности, ее целей, способов
и мотивов.
Опыты показали, что непроизвольное запоминание является наиболее продуктивным в условиях, когда определенный материал входит в содержание основной цели деятельности.
Эта закономерность, как выявилось в дальнейших исследованиях, оказалась основной. С нею связаны и другие закономерности, характеризующие зависимость непроизвольного запоминания от способов и мотивов деятельности.
Наиболее продуктивными оказались такие способы, которые обеспечивают активную и содержательную ориентировку в материале. В этих случаях сами способы по характеру протекания приближаются к целенаправленным
действиям и тем самым помогают определенному материалу занять место их цели.
Влияние мотивов на непроизвольное запоминание оказалось тем более эффективным, чем содержательнее они связаны с выполняемой человеком задачей. В этих случаях обеспечивается наиболее эффективное подкрепление материала, входящего в содержание цели деятельности.
Дальнейший анализ особенностей непроизвольного запоминания будет проводиться в сравнении его с произвольным запоминанием.
Изложение результатов сравнительного изучения этих двух видов запоминания и составит содержание третьей части работы.
Запоминание без мнемической направленности, без намерения запомнить называют непроизвольным .
Оно обеспечивает сохранение большей части нашего опыта, однако стало изучаться позже произвольного и долгое время считалось неточным, непрочным, запечатлевающим «случайные» факты, не вошедшие в поле внимания. Действительно, есть немало данных, которые, на первый взгляд, подтверждают такое мнение. Например, при инсценировке драки было получено лишь 47% правильных ответов от наблюдавших ее детей. Или человек, повторявший каждый день вслед за женой молитву и произнесший ее около 5000 раз, не смог прочитать ее наизусть, когда его попросили это сделать, но выучил текст молитвы после этого за несколько повторений. Хорошо известны также неполнота, неточность и противоречивость свидетельских показаний, что впервые было описано и проанализировано В. Штерном еще в начале XX в. Однако проведенные позже исследования П.И. Зинченко и А.А. Смирнова показали, что проблема эффективности или неэффективности непроизвольного запоминания намного сложнее.
Смирнов неожиданно для испытуемых просил их вспомнить все, что они запомнили по дороге из дома на работу, или же (во второй серии опытов) предлагал им рассказать, что происходило в течение научного совещания, на котором они присутствовали за неделю до опытов. Был сделан вывод о зависимости непроизвольного запоминания от основной линии деятельности, в ходе которой оно осуществлялось, и от мотивов, определяющих эту деятельность. Испытуемые чаще всего вспоминали то, что делали (а не о чем думали), что способствовало или препятствовало достижению цели, а также нечто странное, необычное. Запоминались и те положения из выступлений, которые были тесно связаны с кругом знаний и интересов испытуемых. Зинченко при изучении непроизвольного запоминания предлагал испытуемым выполнять задания, требующие разной интеллектуальной активности. Он установил, что эффективность запоминания зависит от того, является ли запоминаемое целью деятельности или лишь средством ее выполнения. Другой фактор - это степень, уровень интеллектуальной активности. Высокая интеллектуальная активность необходима для того, чтобы компенсировать отсутствие мнемической направленности. Именно поэтому, например, непроизвольно лучше запоминались числа из задач, которые придумывал сам испытуемый, а не те, которые были в задачах, предлагаемых для решения в готовом виде.
Сравнительные исследования эффективности произвольного и непроизвольного запоминания показали, что при глубоком проникновении в смысловое содержание материала, при мыслительной переработке воспринятого, даже без мнемической задачи материал сохраняется в памяти прочнее, чем то, что запоминалось произвольно, но без активной интеллектуальной деятельности. В то же время там, где непроизвольное запоминание более продуктивно, чем произвольное, это преимущество у детей с возрастом ослабляется, так как более высокое умственное развитие обусловливает меньшую интеллектуальную активность при выполнении предлагаемых заданий.
Непроизвольное запоминание зависит от отношения деятельности к намерениям и потребностям. Эффект Б.В. Зейгарник заключается в том, что испытуемые, которым предлагают ряд заданий, при неожиданной просьбе вспомнить эти задания называют больше прерванных, незавершенных видов деятельности. Эффект объясняют отсутствием разрядки напряжения, которое создается «квазипотребностью» выполнить деятельность. Он зависит, однако, от многих факторов, и, в частности, при высокой мотивации, когда на первый план выходят мотивы, связанные с защитой Я, зависимость меняется на обратную: воспоминания о «неприятных» задачах, о неудачах подавляются.
Сложным является вопрос о влиянии эмоций на эффективность непроизвольного запоминания. По Фрейду, то, что имеет яркую негативную окраску, вытесняется в бессознательное. Другие авторы (например, Блонский) получали в экспериментах иные данные, отмечая, что навряд ли забывание неприятного полезно для жизни. Ясно лишь, что обычно эмоциональная окраска улучшает запоминание по сравнению с запоминанием эмоционально нейтрального материала. С. Л. Рубинштейн считает невозможным однозначный ответ на вопрос о том, приятное или неприятное запоминается лучше. К сожалению, механизмы влияния эмоций на запоминание до сих пор изучены плохо.
В современной когнитивной психологии к обсуждаемому вопросу самое прямое отношение имеет модель «уровня обработки», предложенная Ф. Крейком и Р. Локхартом. Согласно этой модели, память является побочным продуктом обработки информации, а сохранение ее следов прямо зависит от глубины обработки. Поверхностный, сенсорный анализ менее эффективен для запоминания, чем, например, семантический. Эта модель, по сути сходная с более ранними взглядами Смирнова и Зинченко, подвергается критике, однако она хорошо объясняет многие факты (например, запоминание текста роли актером при работе над ней или запоминание следователем тех трудных дел, которые он вел). Показано также, что студенты, склонные к глубокой обработке учебного материала, лучше запоминают его (Р. Шмек). Полезна и «личностная разработка» материала, например, поиск событий из личного опыта, соответствующих изучаемым закономерностям, или попытки использовать эти закономерности на практике.
Исследование непроизвольного запоминания и условий его продуктивности. Непроизвольное запоминание процесс запоминания, протекающий на фоне деятельности, направленной на решение немнемических задач.
Непроизвольное запоминание продукт и условие познавательных и практических действий. Прежде всего необходимым условием непроизвольного запоминания является действие с предметом. Для продуктивности непроизвольного запоминания важно то место, которое занимает в деятельности данный материал.
Если он входит в содержание основной цели деятельности, то запоминание лучше, чем в том случае, когда включается в условия, способы достижения этой цели. Материал, занимающий место основной цели в деятельности, запоминается тем лучше, чем более содержательные связи устанавливаются в нем. Проведем эксперимент по исследованию непроизвольного запоминания. Цель эксперимента выявить зависимость продуктивности непроизвольного запоминания от характера деятельности человека. Методика исследования проводятся два групповых опыта классификация изображений и составление числового ряда. В ходе эксперимента участвовало 15 человек 1. Елена, 36 лет, экономист 2. Галина Александровна, 68 лет, пенсионер 3. Валентина, 31 год, домохозяйка 4. Роман Валерьевич, 40 лет, юрист 5. Оксана, 25 лет, бухгалтер 6. Ирина, 28 лет, бухгалтер 7. Людмила Васильевна, 63 года, пенсионерка 8. Валерий Тихонович, 66 лет, работающий пенсионер 9. Нина Ефимовна, 53 года, экономист 10. Надежда, 20 лет, студентка 11. Екатерина, 22 года, студентка 12. Ирина, 24 года, учитель русского языка 13. Ирина, 28 лет, домохозяйка 14. Павел, 27 лет, юрист 15. Юрий Федорович, 63 года, пенсионер Гипотеза исследования продуктивность непроизвольного запоминания связана и зависит от характера деятельности человека.
Опыт 1. Классификация изображенных предметов.
Экспериментальный материал 15 карточек, на каждой из которых изображен один предмет. 15 предметов легко классифицируются животные, фрукты, вещи. Кроме изображения предмета, на каждой карточке в правом верхнем углу написано двузначное число.
Процедура опыта. Перед началом опыта карточки располагаются на щите в случайном порядке и закрываются листом бумаги. Испытуемым дается следующая инструкция групповая С вами будет проведен опыт, в котором проверяется умение классифицировать предметы по их общим признакам. Ваша задача состоит в том, чтобы расклассифицировать все картинки по группам и записать их в этом порядке, ставя в начале каждой группы ее название.
Те, кто завершит работу до окончания опыта, должен дополнить выделенные группы предметами, относящимися к тем же классам. После окончания опыта его участникам предлагают по памяти воспроизвести в любом порядке сначала предметы, изображенные на карточках, а затем числа. Ход эксперимента В нашем эксперименте участвуют взрослые люди. Всех испытуемых мы разобьем на четыре подгруппы 1. работающие 8 чел. 2. домохозяйки 2 чел. 3. пенсионеры 3 чел. 4. студенты 2 чел. Эксперимент проводился в домашних условиях.
Отказов в участии эксперимента не было. Нами было взято 15 карточек с изображением на них Животные Медведь 13 Кот 25 Тигр 37 Змея 49 Черепаха 13 Фрукты Яблоко 10 Апельсин 22 Груша 34 Киви 46 Ананас 58 Вещи Халат 14 Кофта 18 Майка 16 Шляпа 12 Брюки 20 В ходе эксперимента были получены следующие данные - Елена, 36 лет, экономист воспроизвела правильно 12 предметов, 2 числа - Галина Александровна, 68 лет, пенсионерка, воспроизвела 10 предметов и 0 чисел - Валентина, 31 год, домохозяйка 12 предметов и 1 число - Роман Валерьевич, 40 лет, юрист 11 предметов и 0 чисел - Оксана, 25 лет, бухгалтер 13 предметов, 3 числа - Ирина, 28 лет, бухгалтер 12 предметов, 1 число - Людмила Васильевна, 63 года, пенсионерка 11 предметов, 1 число - Валерий Тихонович, 66 лет, работающий пенсионер 11 предметов, 0 чисел - Нина Ефимовна, 53 года, экономист 13 предметов, 2 числа - Надежда, 20 лет, студентка 14 предметов, 3 числа - Екатерина, 22 года, студентка 15 предметов, 4 числа - Ирина, 24 года, учитель русского языка 14 предметов, 3 числа - Ирина, 28 лет, домохозяйка 12 предметов, 2 числа - Павел, 27 лет, юрист 14 предметов, 1 число - Юрий Федорович, 63 года, пенсионер 8 предметов, 0 чисел Опыт 2. Восстановление числового ряда. Экспериментальный материал тот же, что и в опыте 1, но только мы сменили карточки на другие, участвует та же группа испытуемых.
Процедура опыта.
Карточки располагаются на доске так, чтобы числа на них не образовывали натурального ряда. Испытуемым предлагают нарисовать у себя на листе бумаги сетку в 15 клеток 3 ряда по 5. Их задача расположить все числа, имеющиеся на карточках строго по порядку номеров, так, чтобы наименьшее было помещено в левую клетку верхнего ряда, а наибольшее в правую клетку нижнего ряда. Ошибочно записанные числа следует зачеркивать и там же писать нужное число.
Завершившие работу до окончания опыта должны нарисовать у себя в тетради еще одну таблицу и вписать в нее сначала все четные числа, а затем все нечетные. Далее следует воспроизвести сначала числа, а затем название предметов.
На проведение первого и второго опыта отводилось времени по 5 минут. За данный промежуток времени никто из испытуемых не завершил работу раньше, поэтому дополнительное задание не сделал никто. В ходе второго опыта были получены следующие данные В подгруппе пенсионеров 1. Галина Александровна, 66 лет воспроизведено 9 чисел, 1 предмет 2. Людмила Васильевна, 63 года 8 чисел, 2 предмета 3. Юрий Федорович, 63 года 7 чисел, 1 предмет Группа студентов 1. Надежда, 20 лет 14 чисел, 4 предмета 2. Екатерина, 22 года 13 чисел, 5 предметов Группа работающих 1. Елена, 36 лет 12 чисел, 4 предмета 2. Роман Валерьевич, 40 лет 11 чисел, 3 предмета 3. Оксана, 25 лет 10 чисел, 5 предметов 4. Ирина, 28 лет 11 чисел, 3 предмета 5. Валерий Тихонович, 66 лет 9 чисел, 2 предмета 6. Нина Ефимовна, 53 года 11 чисел, 3 предмета 7. Ирина, 24 года 13 чисел, 6 предметов 8. Павел, 27 лет 11 чисел, 3 предмета Группа домохозяек 1. Валентина, 31 год 11 чисел, 2 предмета 2. Ирина, 28 лет 12 чисел, 0 предметов Обработка результатов 1. Определим среднее число правильно воспроизведенных предметов и чисел в обоих опытах для группы испытуемых.
Результаты полученных данных внесем в таблицу 1. Таблица 1 Результаты полученных данных по исследованию непроизвольного запоминания.
ЗадачаОбъект запоминанияИспытуемыеРаботающиеПенсионер ыДомохозяйкистудентыКлассификация предметовПредметы12,5101214,5Числа1,310, 251,53,5Составление числового рядаЧисла11811,513,5предметы3,61,314,5 Полученные средние значения занесем в таблицу 2. Таблица 2 Сводная таблица результатов опытов 1 и 2 ЗадачаСреднее число правильных воспроизведенийПредметовЧисел Классификация предметов12,251,6Составление числового ряда2,611 Анализ результатов и выводы 1. На основании анализа полученных нами данных таблица 2 следует отметить, что условием продуктивности непроизвольного запоминания является интерес у исследуемых к объекту исследования.
Так, при классификации предметов объектом непроизвольного внимания были числа и среднее число правильных воспроизведений составило 1,6, а при составлении числового ряда объектом непроизвольного внимания стали предметы.
Их среднее число правильных воспроизведений возросло до 2,6. 2. По результатам эксперимента мы также установили, что среднее число правильных воспроизведений и предметов и чисел больше в подгруппе студентов, самое наименьшее в подгруппе пенсионеров, что подтверждает нашу гипотезу исследования продуктивность непроизвольного запоминания зависит от характера деятельности человека.
Деятельность студентов связана с учебным процессом, поэтому у них более высокие показатели продуктивности непроизвольного запоминания. III.
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Познавательные процессы
V. Используемая литература. I. Память понятие и значение. Память форма психического отражения, заключающаяся в закреплении, сохранении и последующем.. Без нее невозможно понять основы формирования поведения, мышления, сознания.. Образная память связана с запоминанием и воспроизведением чувственных образов, предметов и явлений, их свойств и..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
В соответствии с целями деятельности, в которую включен процесс запоминания, выделяют непроизвольное и произвольное запоминание.
Непроизвольное запоминание - это запоминание без заранее поставленной цели, без использования каких-либо приемов и проявления волевых усилий, а также без предварительного выбора материала, подлежащего запоминанию. Оно является “побочным” результатом деятельности, направленной на выполнение каких-либо других задач.
Факторами, влияющими на успешность непроизвольного запоминания, являются следующие:
Сильные раздражители, вызывающие повышенную ориентировочную реакцию (громкий звук, яркий свет и т. п.);
Раздражители, наиболее значимые для человека в личностном и профессиональном плане;
Раздражители, имеющие выраженную эмоциональную окраску, вызывающие интерес;
Большую роль играет то, какое место занимает материал в деятельности человека, Специально предпринятые исследования позволили выявить следующие закономерности:
Если материал входит в содержание основной деятельности, он непроизвольно запоминается лучше, чем в том случае, когда он включен в условия или способы достижения ее цели.
Эксперимент проводился с младшими школьниками и студентами - и те, и другие решали арифметические задачи. По окончании опыта просили вспомнить числа и условия заданий. При этом студенты вспоминали плохо, а школьники - хорошо. Это объясняется тем, что для студентов операции с числами выступали как способы достижения цели, тогда как для младших школьников они составляли основное содержание деятельности.
Информация, занимающая место основной цели деятельности, непроизвольно запоминается тем лучше, чем более содержательные связи устанавливаются в ней;
Лучше запоминается та информация, которая вызывает активную умственную работу над ней. Поэтому непроизвольное запоминание предполагает умственную активность, самостоятельность в работе.
В специальном исследовании было обнаружено, что легкий текст запоминается хуже, чем текст средней тяжести. Трудный же текст запоминается лучше при его активной обработке.
Таким образом, непроизвольное запоминание представляет собой закономерный процесс, характеризующийся избирательностью, определяемой особенностями нашей деятельности и отношением к окружающему.
Произвольное запоминание отличается от непроизвольного тем, что человек, побуждаемый определенными мотивами, ставит перед собой цель - запомнить то, что намечено им самим или ему предложено. При наличии таких признаков произвольное запоминание представляет собой осознанную мнемическую деятельность, состоящую из ряда мнемических действий. Те или иные мнемические цели и задачи определяют операциональный состав мнемического действия, то есть выбор и активацию определенных способов его исполнения, что существенно влияет на конечный результат (А.А.Смирнов, Л.В.Занков и др.).
Проблема соотношения эффективности произвольной и непроизвольной памяти получила в отечественной психологии решалась с позиций деятельностного подхода.
Прежде всего было установлено, что данная проблема имеет возрастной аспект. Так З.М.Истоминой было показано, что у детей произвольное запоминание начинает формироваться к пяти-шести годам. Это связано с выделением особых действий, соответствующих целям “запомнить” или “припомнить”. У более младших по возрасту детей преимущественно имеет место непроизвольное запоминание как “побочный” продукт основной целенаправленной деятельности, например, игровой.
У взрослых продуктивность произвольного запоминания при прочих равных условиях выше, чем непроизвольного. Оно обеспечивает прочность усвоения информации как результат ее систематизации и осмысленности. Однако такой эффект достигается лишь тогда, когда при произвольном запоминании происходит постановка и осознание человеком цели запоминания, что позволяет в дальнейшем совершать специальные мнемические действия, подчиненные этой цели: составление плана запоминаемой информации, ее смысловую группировку, выделение смысловых опор, соотнесение с уже имеющейся в памяти информацией, установление ассоциативных связей и т.д.
Однако в реальной жизни достаточно большой объем информации человек присваивает непроизвольно. Для того, чтобы определить, каким образом “случайная” информация фиксируется в памяти человека, А.А.Смирновым - известным российским исследователем памяти - было проведено специальное, но весьма простое по замыслу исследование. Он опросил своих коллег по Психологическому институту о том, что им запомнилось из своего утреннего пути на работу. Оказалось, что непроизвольно запомнилось то, что было связано с достижением цели, а также облегчало или затрудняло ее достижение. При этом совершенно не зафиксировались те обстоятельства, которые не имели отношения к основной цели - добраться до работы. Таким образом, было установлено, что важнейшим условием непроизвольного запоминания является причастность информации к основному руслу осуществляемой в данный момент деятельности и к сфере значимых мотивов и целей.
Экспериментально опосредствование непроизвольного запоминания деятельностью, не являющейся мнемической по своему характеру, было изучено П.И.Зинченко. По итогам экспериментов им был сделан вывод, что оптимальным для непроизвольного запоминания является соответствие материала целевому уровню деятельности.
Непроизвольное запоминание - это продукт и условие осуществления познавательной и практических действий.
Это строго закономерный процесс. Осмысливание задач и путей изучения непроизвольного запоминания и его отношения к произвольному непосредственно связано с основными проблемами психологии памяти, как в их историческом развитии, так и в современном состоянии. Непроизвольная память сравнительно недавно стала областью специального экспериментального и теоретического исследования. Однако пройденный общей психологией путь до появления специальных исследований непроизвольной памяти является также важным и поучительным.
В доэкспериментальный период развития ассоциативной психологии не было еще деления памяти на непроизвольную и произвольную. Фактически вся память рассматривалась как непроизвольная. Сведение памяти к механике ассоциаций устраняло необходимость рассматривать память зависимости от обстоятельств жизни и деятельности человека. В этих условиях выпадала содержательная сторона самого процесса запоминания. Поэтому проблема особенностей непроизвольной памяти по сравнению с произвольной по существу и не могла возникнуть. Запоминание трактовалось, как процесс непроизвольного ассоциинирования. Ассоциационисты указывали на роль произвольного внимания и воли в запоминании. Такие указания мы находили у Гартии, у обоих Миллей, Бэна и другие.
Важнейший шаг вперед в разработке вопросов памяти в нашей отечественной психологии был сделан Галичем. У Галича есть указания и на непроизвольное запоминание и условия его продуктивности. Непроизвольная память «может схватывать предметы свежие, огромные, блестящие…, то, что сильно поражает внимание. В запоминании смысла предметов автор отмечает роль определенной их упорядоченности, облегчающей процесс понимания. Таким образом, и в непроизвольной памяти необходимо проявление человеком определенной активности к предметам. Об этом свидетельствует и следующее положение Галича, высказанное в связи, с характеристикой представлений. Предмет бывает представлением только тогда, когда из внешнего мира переходит во внутренний. Необходимым условием образования представления о предмете является проявление человеком какой-либо психической деятельности по отношению к нему.
Задача изучения непроизвольного запоминания заключается в том, чтобы раскрыть такие специфические особенности деятельности, которые обеспечивают наиболее благоприятные условия высокой продуктивности непроизвольного запоминания.
Прежде всего непроизвольное запоминание выступает как продукт любой целенаправленной деятельности. Животное в поисках пищи запоминает те места, где ее находит. Ребенок-дошкольник, играя, слушая музыку, общаясь с окружающим миром, запоминает при этом предметы, слова мысли, действия и т.п. Ученик, слушая на уроке новый материал и стараясь понять его содержание, запоминает многое в нем без специальных на то усилий. Каждый человек может более или менее подробно вспомнить, что он делал в течение дня, может пересказать содержание прочитанной мысли, виденного кинофильма. Хотя во всех этих случаях он специально не ставил цели на запоминание. В перечисленных приемах непроизвольное запоминание является продуктом целенаправленной деятельности, т. к. речь идет о запоминании объектов, на которые эта деятельность непосредственно была направлена.
У животных непроизвольное запоминание включено в целенаправленную деятельность, которая не является сознательной, преднамеренно. У человека же оно осуществляется в преднамеренной, волевой деятельности, связанной в достижении сознательно поставленных целей. Однако и в этих случаях сам акт запоминания является непроизвольным, а значит, и неосознаваемым, т. к. намерение, сознательная волевая регуляция человеком своей деятельности относится не к мнемическим целям, а к практическим, познавательным или каким либо другим. Вместе с тем, сознательная регуляция деятельности обеспечивает возможность произвольного воспроизведения того, что запоминается непроизвольно. Непроизвольное запоминание может быть результатом взаимодействия субъекта и с такими объектами, которые прямо не относятся к содержанию целенаправленной деятельности. В этих случаях возможности непроизвольного запоминания и последующего воспроизведения будут в большей или меньшей мере затруднены.
Целенаправленная деятельность уже у животных составляет главную форму взаимодействия со средой. Тем более это относится к человеку, у которого деятельность является не только целенаправленной деятельностью, занимает основное место в жизни животного и человека.
В деятельности человека, в зависимости от ее содержания, от различных соотношений ее целей, мотивов и способов, складываются более или менее благоприятные условия для непроизвольного запоминания.
Способы деятельности, относясь к условиям достижения цели, теряют для человека свою специальную целенаправленность и в силу этого совершаются не в форме самостоятельных действий, а как вспомогательные, хотя и подчиненные цели процессы.
Отличия способа от действия можно показать на следующем примере. Ученик должен выучить стихотворение. Это составляет предмет - непосредственную цель его действия. Для осуществления цели он повторяет стихотворение несколько раз, или переписывает его, или устанавливает какие-то логические связи и прочее.
Повторение, переписывание, установление логических связей и будет в данном случае составлять то содержание действия, которое относится к его способам. Различие в содержании и характере протекания целенаправленного действия и способа деятельности должны отразиться и на характере запоминания одного и того же материала, выступающего включенным в одном случае в цель действия, в другом - в ее достижение. Как функциональный, так и генетический анализ показывает, что материал, являющийся содержанием действия и способа действия запоминается различно и что изменение отношений между операцией и действием влечет за собой изменение в эффективности непроизвольного запоминания.
Положение о том, что материал, занимающий место или действие запоминается более продуктивно, чем тот, который входит в условие достижения цели, нашло свое подтверждение в исследованиях Смирнова.
В опытах этого исследователя студентам предлагались 8 пар фраз, каждая из которых иллюстрировала какое-либо орфографическое правило. Испытуемые должны были вспомнить, на какое правило дана каждая пара фраз, а затем на эти правила самостоятельно придумать другую пару фраз. Задача запомнить фразу испытуемым не ставилась. На другой день им предложили воспроизвести данные фразы. Оказалось, что фразы, придуманные испытуемыми, были воспроизведены в три раза лучше, чем первоначальные.
Анализируя все обстоятельства деятельности испытуемых в этих опытах, автор считает, что фразы данные повторились более, чем придуманные. Значительную роль в непроизвольном запоминании играет интерес. Иногда непроизвольно запоминаются те сведения, такой учебный материал, который непосредственно связан с хорошо закрепленными прежними знаниями ученика.
Таким образом, полученная закономерность: материал, который входит в содержание цели деятельности, запоминается значительно лучше, чем тот же материал, входящий в содержание ее способов и относящийся к условиям достижения цели.
В чем же заключаются благоприятные и неблагоприятные условия в образовании нервных связей, создавшиеся в деятельности испытуемых в описанных выше опытах.
Анализируя различные теории памяти, можно сделать вывод, что проблемой памяти занимаются представители различных наук. В каждой из наук существуют свои вопросы, в силу которых они обращаются к памяти. Все эти науки вместе взятые расширят знания человека о памяти.
Из полученных данных по изучению зависимости непроизвольного запоминания от предметного содержания деятельности, можно сделать вывод: наиболее продуктивно запоминается материал тогда, когда он входит в содержание цели действия. Именно в этих случаях складываются наиболее благоприятные условия для образования и закрепления первых связей в мозгу.
Изучение непроизвольного запоминания должно привести к преодолению в психологии противопоставления высших форм памяти низшим, должно способствовать дальнейшей разработке проблемы памяти, выяснению некоторых психических основ и путей руководства видам запоминания в учебной и других видах деятельности человека.
Загрузка...
